Алчность и слава Уолл-Стрит

Хотя усилия сыскного агентства Кролла, обошедшиеся нанимателям в 1,5 млн. долларов, изрядно потрепали Сигелу нервы, их результаты оказались до смешного мизерными. Сигел, однако, хотел знать, как долго еще будет продолжаться организованная травля, которая отнюдь не ограничилась историей с частными детективами. Каждый раз, когда в печати упоминалось дело Фримена, Сигела пригвождали к позорному столбу как лжеца. В январе он встретился в Нью-Йорке с Бэрдом и едва не молил его о вынесении приговора. Бэрд вновь уговорил его потерпеть.

Регулярно встречаясь с государственными обвинителями, адвокаты Фримена – Роберт Б. Фиск-младший из Davis Polk and Wardwell, Пол Кёрран из Кауе, Scholer и Педовиц, представлявший интересы Goldman, Sachs, – добились определенного успеха. В отличие от адвокатов Милкена они никогда не утверждали, что их клиент невиновен. Они никогда не оскорбляли интеллект и здравый смысл обвинителей заявлениями, что все, что говорит Сигел, – ложь, или что Фримен – национальное достояние. Вместо этого они представили объемистое исследование, в котором были указаны возможные альтернативные источники информации о торговых операциях Фримена и Сигела. Они не утверждали, что эти источники действительно существуют; они просто подчеркивали, что защита может возбудить сомнения у любых присяжных. При этом они исходили из того реального обстоятельства, что доказать причастность профессионального арбитражера к инсайдерской торговле даже при наличии такого сотрудничающего свидетеля, как Сигел, – задача не из простых.

И все же Бэрд и его коллеги были готовы передать дело в суд присяжных. Они считали, что могут положиться на убедительность показаний Сигела и подкрепляющих документальных доказательств. Затем наконец произошел долгожданный прорыв.

В последней попытке получить подтверждение показаниям Сигела обвинители защитили иммунитетом Фрэнка Брозенса, одного из главных помощников Фримена в арбитражном Отделе Goldman, Sachs, и вызвали его на заседание большого жюри по делу Фримена. Поначалу Брозенс не сообщал ничего нового или полезного. В какой-то момент, почти смирившись с неудачей, Макинэни спросил его: «Помните ли вы еще что-нибудь, о чем вы могли бы нам рассказать» Брозенс как-то сконфуженно замялся и спросил, может ли он посоветоваться со своим адвокатом. Был объявлен короткий перерыв.

Когда Брозенс вернулся, он ответил: «Да». К изумлению обвинителей, он признал, что Фримен звонил Сигелу в период работы над сделкой с Beatrice. Фримен, не сдержавшись, повторил фразу Сигела, подтвердившую информацию «Кролика» Ласкера: «У вашего кролика отличный нюх». Это, как оказалось, было крайне опрометчиво с его стороны.

Обвинители наконец получили хоть какое-то подтверждение. Конечный же результат превзошел все их ожидания. Брозенс был немедленно опрошен адвокатами Goldman, Sachs и Фримена и повторил свое дискредитирующее признание. Адвокатов охватила тревога. Ознакомившись более года тому назад со статьей в «Уолл-стрит джорнэл», где приводилась вышеупомянутая фраза Сигела, они предположили, что «Джорнэл» получила эту информацию от государственных обвинителей, пытавшихся таким образом оказать давление на Фримена. Это, по их мнению, означало, что у обвинителей наверняка есть источник информации – возможно, Сигел, – который рассказал им про разговор с Фрименом.

На самом же деле обвинители не спрашивали у Сигела о цитате со словом «кролик» до июня 1989 года, когда он снова предстал перед большим жюри. Когда его попросили рассказать про случай с Beatrice и прокомментировать замечание о «кролике», Сигел вспомнил, что в тот день он разговаривал с Генри Крейвисом и Фрименом. Но самое большее, что он смог сообщить в части того, имела ли место пресловутая фраза или нет, так это то, что она звучит так, что он вполне мог ее произнести. Он этого не помнил, равно как и того, что он передал Фримену какую-либо внутреннюю информацию по Beatrice.

Адвокаты Фримена попали в ту же западню, в которой до них очутились адвокаты Милкена и Drexel: они просто не могли поверить, что репортеры получили информацию от кого-то, кроме сотрудников прокуратуры. Они не удосужились предположить, что последние ничего не знали о разговоре Сигела с Фрименом до появления статьи в «Джорнэл». Они всегда считали, что обвинители узнали о нем от Сигела, и теперь пришли к ошибочному выводу, что у обвинения не один, а два свидетеля.

В итоге Боб Рубин, давний сторонник Фримена, а теперь сопредседатель совета директоров Goldman, Sachs, стал смотреть на дело Фримена более скептически. Прежде он неизменно полагал, что это дело «может быть испытано на прочность» и что у Фримена есть неплохие шансы его выиграть. Тем не менее результаты исследований возможного состава жюри присяжных не внушали оптимизма. Общество в целом явно недолюбливало арбитражеров, а Фримен к тому же заработал огромные деньги. Вердикт по делу PrincetonNewport подтвердил опасения Рубина: он убедился, что к состоятельным управленцам с Уолл-стрит простые американцы относятся недоброжелательно.