Алчность и слава Уолл-Стрит

«Уолл-стрит джорнэл» и журнал «Форчун», напротив, впали в немилость к Robinson, Lake. Робинсон нанесла персональный визит в редакцию «Джорнэл», где встретилась с редакторами и репортерами и пригрозила им тем, что, когда дела Милкена и Drexel будут прекращены за отсутствием состава преступления (что, несомненно, произойдет), новость об этом будет передана в конкурирующую «Нью-Йорк Таймс» в отместку за недружественное освещение событий в «Джорнэл». Кроме того, лагерь Милкена, стремясь внести раскол в ряды «Джорнэл», предпринял безуспешную попытку привлечь на свою сторону одного из ее лос-анджелесских корреспондентов. «Форчун» был «отлучен» от Милкена за то, что назвал «пиар»-кампанию в его поддержку «абсурдной».

С открытыми редакционными полосами общенациональных изданий дела у Robinson, Lake шли намного проще. Располагая готовыми оказать содействие клиентами Милкена, «пиарщики» принялись стряпать обзорные статьи, в которых отстаивались различные промилкеновские лозунги– такие, например, как «бросовые облигации поддерживают конкурентоспособность американской экономики». Статьи подписывались клиентами Милкена и публиковались под их именами. Таким образом, комментарии и письма редактору, авторами которых якобы являлись, к примеру, Реджинальд Льюис (глава Beatrice International), Уильям Макгоуэн (председатель правления MCI), и Ральф Ингерсолл (председатель правления Ingersoll), на самом деле сочинялись в Robinson, Lake, нередко проверялись адвокатами из Paul, Weiss, фирмы Лаймена, и редактировались лично Милкеном.

Имиджмейкеры, помимо того, составляли списки так называемых «выразительных замечаний», представлявших собой короткие и содержательные промилкеновские высказывания, которые сторонники Милкена должны были вставлять в свои интервью, и «рефренов» – еще более кратких, тщательно продуманных словосочетаний типа «созидательная ценность» и «национальное достояние».

Тем не менее иногда их усилия неизбежно пропадали даром. После того как Лерер потратил уйму времени на один текст от имени председателя совета директоров Warner Стива Росса, тот, несмотря на свою дружбу с Робинсон, отказался его подписать.

Самый большой конфуз вышел с появлением преданного Милкену и изъявившего готовность выступить на национальном телевидении Ральфа Ингерсолла в передаче «Ночные комментарии». Все выступление Ингерсолла было заранее скрупулезно написано и отрепетировано в Robinson, Lake и включало порядка 20 «рефренов». Ингерсолл должен был произнести следующую ключевую фразу: «В каком же обществе мы живем, если оно предает суду человека, перед которым должно преклоняться?» На репетициях у Ингерсолла никаких проблем с текстом не возникало, но его выступление в эфире, где он не к месту употреблял те или иные выражения и «выразительные замечания», искажал «рефрены» и, судя по всему, напрочь забыл ключевую фразу, повергло команду Robinson, Lake в самый настоящий ужас. Джулиани, еще один участник передачи, без труда разделался с аргументами Ингерсолла.

Кампания, проводимая Robinson, Lake, была запущена ради достижения примерно того же эффекта, на который рассчитывают рекламодатели: внушение людям определенных предпочтений путем постоянного повторения одних и тех же слов и фраз. Ее цель, как объяснили подчиненным Робинсон и Шерер, состояла в том, чтобы общественное мнение от возмущения перешло к пассивному восприятию внедряемых в него идей и, наконец, к восторженному поклонению. Кампания оказалась на удивление эффективной. Служащие КЦББ и помощники федерального прокурора, связанные по рукам и ногам суровыми ограничениями в части того, что можно сообщать прессе, а что – нет, и напуганные заявлениями о том, что они неофициально передают сведения в «Джорнэл», в смятении наблюдали за постепенным ростом числа сторонников промилкеновской линии.

Кампания приносила Robinson, Lake весьма ощутимый доход: фирме, согласно заключенному соглашению, полагался ежемесячный авансовый гонорар в 150 000 долларов, который на практике ею часто превышался. Когда партнер Уолтер Монтгомери выразил обеспокоенность тем, что фирма, представляя известного подозреваемого, может дискредитировать себя в глазах наиболее престижных крупных компаний – своих потенциальных клиентов, он не встретил поддержки. В Robinson, Lake, как и среди адвокатов Милкена, вероятность того, что он действительно нарушал закон, даже не обсуждалась. Сама мысль об этом считалась еретической. Робинсон время от времени внезапно устраивала то, что сотрудники фирмы называли «тестами на преданность» Милкену. Когда однажды во второй половине дня Дэвид Гилмен, один из служащих, работавших на Милкена, совещался с Лерером, Робинсон вошла в кабинет Лерера и пристально уставилась на Гилмена.

«Милкен виновен или невиновен?» – спросила она.

«Конечно, невиновен», – немедленно ответил Гилмен. Робинсон явно осталась недовольна услышанным, поэтому он с еще большей убежденностью в голосе повторил: «Он невиновен».

«Вот именно», – резюмировала Робинсон.