Альбус Поттер и Турнир Четырех

- Не смеши меня, — фыркнул Альбус, — ты - и подчиниться… Слушай, пап, ну да — виноват, — он опустил голову, потом тут же упрямо вздернул подбородок. Гарри невольно вздрогнул: настолько он был похож на него самого в юности и насколько другим был его взгляд. Уверенный в себе и в том, что отец поддастся уговорам.

— Что? — Гарри улыбнулся: такой Альбус ему очень нравился, хоть и несколько пугал.

— Давай оставим Скорпиуса.

— Что?!.. — Гарри поперхнулся и закашлялся. Через пару секунду стало понятно, что Главный аврор смеется.

— Ал… он же не зверек, не книззл… я тебя умоляю…

— Да ты меня не понял, — Альбус покраснел и махнул рукой, — ну, не отправляй его в Менор. Пусть со мной останется на каникулах. Я его уговорю.

— Не думаю, Ал, — покачал головой отец, — он же с матерью был. У него семья есть…

— Ему там скучно, — твердо сказал Альбус, — а я к Уизли не вернусь. Там Джим, с ним я видеться не хочу.

— Допустим, — кивнул Гарри, — но все-таки давай дадим слово самому Скорпиусу.

— Ладно, — Альбус пожал плечами, и глаза заблестели озорным блеском.

Через пять минут он уже тормошил Скорпиуса, уговаривая остаться. Долго уговаривать не пришлось — Скорпиус совершенно не рвался остаться с отцом один на один. А то, что отец заберет его из Йоркшира, если он туда отправится — ясно, как и то, что за окном снова снег.

Малфой-младший резонно рассудил, что у Поттеров будет спокойней. Он осознавал силу отцовского гнева, который обрушится на его голову потом, но к тому времени отец остынет (но не забудет, потому что не забывает ничего и никогда, связанного со Скорпиусом), а потом в Хогвартсе вполне возможно ему просто будет не до него. Ведь возможно же, да? К тому же в перспективе был Поттер (компания назойливая, но привычная), чердак в сарае (там не все еще осмотрено) и фамильная библиотека Блэков (конечно, только часть, но все-таки книги — это то, что всегда привлекало и завораживало младшего Малфоя).

Когда Главный аврор спустился вниз, готовый отправиться в Косой переулок, то Альбус и Скорпиус сидели на диване, уставившись на него с одинаковым выражением на лицах. Гарри попытался сделать серьезное лицо, чтобы продемонстрировать настоящую отцовскую строгость, но не вышло — уголки губ неумолимо приподнимались: Гарри не смог удержаться от смеха.

Он тут же подумал, что хотел бы видеть в этой комнате Джеймса рядом с братом, настолько же хорошо чувствующего своего брата, насколько это проявляется у малфоеныша. Такая синхронность взглядов и жестов появляется только у людей близких, доверяющих друг другу, когда, даже не задумываясь, реагируешь на ситуацию точно так же, как твой друг. Но Джеймс и Альбус слишком разные, и Джейми так старается подчеркнуть эти различия, а Ал не делает и шага навстречу… Что же, хорошо, что у младшего сына есть такой друг, по крайней мере, во всей этой нелепой ситуации со Слизерином Альбус вообще мог остаться один…

— Ладно, — Гарри почувствовал, что еще минута, и он будет смеяться во весь голос, представив лицо Малфоя-старшего, который узнает, что сын не приедет домой, а решил остаться в доме Главного аврора. Да ради одного этого можно было оставить мальчишку здесь.

Гарри Поттер исчез в камине, проговорив, четко артикулируя:

— Косой Переулок.

— Что это с ним? — недоуменно спросил Скорпиус, когда хозяин дома скрылся в вихре зеленых искр.

— А, это… — Альбус рассмеялся, — просто у папы с камином и этим местом возникли некоторые недопонимания. Его в детстве постоянно выкидывало не туда, куда надо. Теперь он всегда четко произносит это название, это и правда смешно.

— Весело тут у вас, — проговорил Скорпиус, подходя к каминной полке. На ней стояли колдографии и кубки.

— Лучший Ловец 2003, — прочитал Скорпиус на одном, — не знал, что Гарри Поттер играл в профессиональный квиддич, — прибавил он, недоверчиво покачав головой.

— А он и не играл, — грустно улыбнулся Альбус, — это мама. Она играла за «Гарпий», знаешь?

— А, эта команда наделал много шума в свое время, конечно. Жалко, что их уже нет.

— Жалко… — прошептал Альбус и погладил кубок по золотистому боку.

Скорпиус вдруг положил руку ему на плечо.

— Не надо, Ал, — тихо произнес он, чувствуя, каким-то седьмым, десятым чувством угадывая, что Альбус сейчас расплачется.

Поттер обернулся и уперся лбом в плечо Скорпиуса. Тот неловко опустил руки, не зная, как ему поступить. А Альбус шептал быстрым срывающимся шепотом:

— Знаешь, она… она была такая… всегда улыбалась... пироги пекла, все время пела… я не знаю, как она играла, меня тогда не было, это было еще до рождения Джима… а мне достались только колдографии с матчей, но… это лучшие колдографии, которые я когда-либо видел, понимаешь?... я все помню... каждый ее жест, каждый взгляд... я все помню и думаю, что, если бы не она... что меня бы не было уже?.. это же чушь... чушь… что она могла увидеть в этом зеркале?.. это больно… знаешь, Скорпи, как это больно, словно раскаленное железо жжет изнутри… и ничего, ничего не можешь сделать, только терпеть, потому что ничего не изменишь, потому что ее нет…