Альбом красавцев

— Как помрет?! Он же совершенно здоров!

— Ничего не могу поделать: помрет! Карты врать не станут.

Бедная женщина вернулась домой в слезах. Поплакала, поплакала и… повесилась, оставив записку: «Не хочу быть неутешной вдовой».

Неутешный вдовец поплакал, поплакал и… женился на другой.

Знаток привидений

(Экспонат № 8)

Свой роман английский писатель Питер С. Бигл (экспонат № 8) назвал игриво — «Великолепное уединенное место». Не думайте, однако, плохо о Питере С. Бигле: речь идет не о том «уединенном месте», куда, по старой русской поговорке, даже царь ходил пешком. Речь идет о кладбище. Действие романа происходит среди крестов и могил. Действующие лица сплошь привидения мужского и женского пола. Есть среди них и живой человек — некто Джонатан Рабек. Впрочем, он тоже не совсем живой, потому что прожил двадцать лет в склепе на этом же кладбище и от длительного общения с мертвецами слегка окосел. Из живых существ в романе еще имеется говорящая ворона. Она перепархивает с одного кладбищенского дерева на другое и, вмешиваясь в разговор покойников, вносит, как говорится, струю здорового оптимизма в их меланхолические рассуждения.

В романе поставлена такая общественно важная, острая, глубоко актуальная проблема: могут ли покойники влюбляться друг в друга?

Питер С. Бигл отвечает: да, могут.

Ах, если бы покойники могли еще и читать! И как-то реагировать на прочитанное. Какой звонкой оплеухой наградил бы тогда великий Чарлз Диккенс своего соотечественника — автора «Великолепного уединенного места», прочитав у себя в гробу его жизнерадостный романчик!

Циркачи в рясах

Казалось бы, церковь и цирк — понятия, далекие друг от друга, их объединяет лишь начальная буква «ц».

Но почему же, думал я, перелистывая комплект журнала «Военный капеллан» («Милитэри кэплэйн» — орган ассоциации военных капелланов американской армии), в голове у меня при чтении этого душеспасительного издания непрерывно возникают чисто цирковые ассоциации и образы?

Какие-то канатоходцы, балансируя длинными шестами, быстро-быстро перебегают по натянутой проволоке под куполом цирка, какие-то жонглеры перебрасываются тарелками и пылающими факелами. Кувыркаются акробаты, раскачиваются трапеции, кто-то с обезьяньей цепкостью лезет вверх по длинному шесту, какой-то неудачник, сделав сальто, «приходит на копчик».

Гремит, сверкает, играет цирк.

Отодвинув от себя комплект почтенного журнала и поразмыслив над этой странной игрой воображения, я постигаю причину ее.

Дело заключается в том, что духовные отцы и наставники американского солдата делают на журнальной площадке примерно то же, что делают на арене цирка жонглеры, канатоходцы и акробаты. Только последние жонглируют, балансируют и кувыркаются для того, чтобы порадовать зрителей красотой и ловкостью натренированного человеческого тела, а военные капелланы, жонглируя догмами христианской морали и балансируя текстами священного писания, «приходят на копчик» во имя приспособления христианской религии к практическим нуждам пропаганды «богоугодной термоядерной войны с коммунизмом».

Надо, однако, отдать должное американским циркачам в рясах: исполняя свои номера, они стараются изо всех сил.

Требуется, например, доказать читателю-солдату, что всеблагий господь отнюдь не сторонник мира, а скорее даже сторонник войны. Задача трудная! Но «Военный капеллан», подобрав рясу, храбро делает сальто. Алле-гоп! И в журналах появляются следующие речения:

«Идея мира противоречит представлениям о правах человека».

«Некоторые считают, что заповедь «не убий» была прямым распоряжением Свыше, обращенным ко всем людям. Но в наше время надо помнить, что мы, как граждане и как христиане, обязаны думать об обороне страны и обеспечивать ее».

«В некоторых местах библии бог изображается воинственным, принимающим сторону одного народа против другого».

«Бог очень сердится на тех, кто не хотел пачкать свои кинжалы кровью, и проклинает их, так как из-за них многие полегли костьми».

«Временами даже война на полное уничтожение противника рассматривалась как священный долг».

Рядовые американцы знают, что Советский Союз против войны, он за мирное сосуществование с капиталистическими странами. Надо опровергнуть этот недвусмысленный и ясный тезис. И снова, подоткнув за пояс рясу, балансируя цитатным шестом, идет, пошатываясь, по словесной проволоке неутомимый «Военный капеллан».