– Всем всадникам разбиться на две группы и прочесать лес в направлении аббатства и Каркассона! Отослать гонцов в замки Брам и Монреаль, чтобы гарнизоны перекрыли дороги! Пусть перекроют все тропы, звериные ходы! Ни одного постороннего не пропускать! Всех задерживать и сажать в подвалы! Я приеду и разберусь позже…
Всадники ускакали. Мирпуа начал злиться от мысли, что и теперь ему не повезло полностью.
«Если, нет, этого не может быть, один из крестоносцев сбежал… – он нахмурился. – Если он доберется до Каркассона! Нашим людям будет угрожать серьезная опасность. А, если они, все-таки, нашли записку, отправленную с первым голубем, значит, они могут расшифровать весь смысл послания и по почерку…».
Пьер-Роже приподнялся на стременах и крикнул:
– Быстрее! Собирайте все! Снимайте кольчуги и амуницию с крестоносцев! Нам пора уходить!..
Андриано несся по лесу, не жалея несчастного мула. Ветки хлестали по его телу и лицу, словно вымещая злобу за то, что он единственный ускользнул из ужасной бойни. Колючие кустарники рвали его одежды, пытаясь задержать в своих цепких объятьях молодого итальянца, смысл жизни которого теперь сводился только к одному – добраться живым и, как можно скорее, известить сенешаля о спланированной ловушке, в которой погиб весь итальянский отряд.
Мул, не выдержавший бешеной скачки, пал к вечеру. Андриано сильно расшибся и, судя по болезненным ощущениям, сломал или повредил руку. Он кое-как перевязал распухающую на глазах руку, соорудив повязку, и побежал, не разбирая дороги, наугад. Мхи, растущие на северной стороне стволов, безошибочно указывали юноше путь.
ПРИМЕЧАНИЯ: