Альберт Пастор дома

– Вот и я был того же мнения, – продолжает Левша. – Я так и сделал, а они, видишь ли, не захотели внять голосу рассудка. Когда я вошел в контору ассоциации, их там было всего-навсего двое – примерно на это я и рассчитывал. Болтать-то они умеют, а вот правильно двигаться – нет. Вскоре заявился третий из их компании, но к тому времени я уже прилично разогрелся: всю мебель, до которой только сумел добраться, разнес на куски. В общем, я отлично со всем справился, и мой старик и еще кое-кто сбросились и купили мне эти шикарные часы – на часть тех взносов, которые им пришлось бы выплатить охранной ассоциации в следующем месяце, если б таковая продолжала существовать.

Он кладет часы с цепочкой обратно в футляр, а футляр осторожно укладывает обратно в карман.

– Ну а как там твои подопечные? – спрашивает он.

Я достаю из кармана конверт с деньгами и протягиваю Левше.

– Вот твой куш, – говорю я. – Здесь нет только доли Кэриса. Ты его знаешь – толстый такой коротышка с Третьей авеню.

– Знаю, – отвечает Левша. – А что с ним?

– Он говорит, что столько отвалил за охрану, что охранять у него уже нечего, – говорю я, – и что он не потерпит обдираловки.

– Вот как? – замечает Левша. – Значит, стоит мне убраться ненадолго из города, как эти сопляки начинают думать, что могут выпендриваться. – Он встает и застегивается. – Что ж, – говорит он, – пойду-ка я, пожалуй, проведаю коротышку да спрошу его: хочет он сам внять голосу рассудка или мне посодействовать?