Альберт Эйнштейн. Во времени и пространстве

«Всякую всячину» Альберт распространял также и на бесконечно таинственный мир музыки, которая становилась для него подлинной страстью. В период работы в бюро он при каждом удобном случае музицировал в любительском квинтете, состав которого был весьма разношерстен: собственно, сам физик-эксперт, юрист, математик, переплетчик и тюремный надзиратель.

Ульм, Мюнхен, Бавария, 1879-й и другие годы

– Герман, мне кажется, я скоро сойду с ума. Нашему Альбертлю уже скоро семь, а он до сих пор говорит только «да», «нет», «хочу», «не хочу»… Разве это нормально? По-моему, он просто умственно отсталый.

– Прошу тебя, Паулина, не надо так волноваться. Перерастет, – пытался успокоить жену Герман Эйнштейн. – Он вполне нормальный, здоровый, крепкий парень. Не переживай. Ну хочешь, давай еще раз съездим к герру доктору, пусть еще обследует нашего мальчика.

– Хорошо, я согласна.

Мать всю жизнь казнила себя за слова, которые непроизвольно вырвались у нее, когда она впервые увидела своего младенца на руках акушерки: «О, Боже, какого же уродца я произвела на свет!»

Эйнштейн-старший ничего не сказал, а утром следующего дня отправился зарегистрировать свидетельство о рождении сына:

«№ 224. Ульм, 15 марта 1879 г. Сегодня торговец Герман Эйнштейн, проживающий в Ульме, Ванхофштрассе, 135, иудейского вероисповедания, лично известный, предстал перед нижеподписавшимся регистратором и заявил о рождении ребенка мужского пола, нареченного Альбертом, в Ульме, по месту его жительства, от жены Паулины Эйнштейн, урожденной Кох, иудейского вероисповедания, марта 1879 г. в 11 ч. 30 мин. утра. Прочел, подтвердил и подписал Герман Эйнштейн. Регистратор Хартман».

Вскоре молодая чета перебралась в Мюнхен. Отец, забросив свое производство перин, на новом месте попытался с братом Якобом организовать новое предприятие по изготовлению водопроводной и газовой аппаратуры. Через несколько лет братья решили открыть фабрику по производству динамо-машин, дуговых ламп и электроизмерительного оборудования для муниципальных электростанций и сетей. Мама же всецело занималась домом и музыкой.

Развитие юного Альбертля крайне беспокоило родителей. Мальчик явно отставал от своих ровесников, до трех лет вообще не говорил. Только с шести лет стал повторять следом за родителями заученные односложные, короткие фразы: «Иду гулять» – «Спокойной ночи» – «Доброе утро» – «Кушать» – «Не буду» – «Не хочу».

Еще больше их тревожили необъяснимые припадки гнева, которые время от времени волной накатывали на Альберта. И в такие моменты лицо его становилось совершенно желтым, а кончик носа бледнел. Как правило, свою злость Альберт срывал на своей младшей сестре Майе. Однажды он швырнул в нее кегельным шаром, в другой раз едва не пробил ей голову детской лопаткой. Врачи отмечали в мальчике признаки легкой формы аутизма, самопогружения в собственный мир.

Он не любил играть с ровесниками. Его излюбленные занятия требовали самостоятельности, терпения и целеустремленности. Без этого никак нельзя было построить карточный домик или стройный колодец из спичек.

– …И все-таки я с тобой не согласен, Полли, – горячился Герман. – Кстати, Якоб тоже говорит, что с нашим Альбертлем все в порядке. О какой отсталости ты говоришь? А компас?.. Ты помнишь, Паулина, как его заворожила магнитная стрелка? Он же часами наблюдал за ее поведением.