Аламут (ЛП)

"Этого я точно не могу сказать. Он пророк, так что, возможно, он все видит и знает. Однажды он послал за ней. Она не сказала нам об этом, но мы это почувствовали. С тех пор мы перестали быть равными. Она стала отдавать нам приказы, даже выступать против Апамы. Ее власть росла и росла, и теперь даже Апама вынуждена подчиняться ей, и она ненавидит ее за это".

"Все это очень странно".

Зайнаб вошла и села за туалетный столик, чтобы поправить прическу и нанести макияж.

"Пора идти, Халима", - сказала она. "Апама - наш следующий учитель, и тебе лучше не перечить ей. Смотри, чтобы ты не вбежала в класс в последнюю минуту. Вот румяна и черная краска для щек и бровей. И масло шиповника для духов. Мириам дала мне это для тебя. Давай, вставай!"

Они с Сарой помогли ей подготовиться. Затем они втроем отправились в классную комнату.

Вошла Апама, и Халима только и смогла, что удержаться от смеха. Но взгляд старухи и зловещая тишина, опустившаяся при ее появлении, стали для нее предупреждением быть осторожной. Девушки встали и глубоко поклонились.

Старуха была странно одета. Мешковатые брюки из черного шелка облегали ее костлявые ноги. Ее халтер был красным, украшенным золотым и серебряным шитьем. Голову покрывал маленький желтый тюрбан с длинным пером цапли, а на ушах висели огромные золотые обручи, инкрустированные драгоценными камнями. На шее у нее было ожерелье из крупных жемчужин, которое несколько раз драпировалось вокруг шеи. Ее запястья и лодыжки украшали искусно сделанные драгоценные браслеты и браслеты. Все эти украшения лишь подчеркивали ее уродство и дряхлость. Вдобавок ко всему она выкрасила губы и щеки в огненно-красный цвет и подвела глаза черной краской, так что действительно стала похожа на живое пугало. Взмахом руки она приказала девушкам сесть. Ее взгляд остановился на Халиме. Она неслышно усмехнулась, а затем заговорила пронзительным голосом.

"Ты хорошо постарался, чтобы нарядить малышку. Теперь мы можем заставить ее перестать пялиться на людей, как теленок, который никогда не видел быка и не знает, что на него надвигается". Так что слушайте внимательно и узнайте что-нибудь полезное. И ни на минуту не думайте, что ваши спутники просто свалились с неба с тем, что они знают. Некоторые из них до приезда в мою школу помыкались по гаремам, но только приехав сюда, они поняли, насколько сложным искусством является служение любви. В Индии, на моей родине, обучение начинается в самом нежном возрасте. Ведь мудро сказано, что жизнь коротка, а обучение глубоко. Ты хоть понимаешь, бедняжка, что такое мужчина? Знаешь ли ты, почему та черная мерзость, что привела тебя вчера в наши сады, не настоящий мужчина? Говори!"

Все тело Халимы дрожало. В отчаянии она искала помощи у тех, кто был рядом, но все остальные девушки смотрели в пол.

"По-моему, у тебя язык в горле застрял, ты, сенокос", - проворчала старуха. "Ладно, я тебе объясню".

С каким-то злобным удовольствием она начала объяснять тему мужчин и женщин.

Халима была потрясена и не знала, куда себя деть.

"Теперь ты понимаешь, малышка?" - спросила она наконец.

Халима робко кивнула, хотя не слышала и половины, а то, что слышала, было еще неясно.

"Сам всемогущий Аллах велел мне вбить эту возвышенную мудрость в головы этих глупых гусей", - воскликнула она. "Могут ли эти сверчки даже представить, сколько мастерства, сколько врожденного инстинкта требуется, чтобы полностью удовлетворить своего господина и любовника? Практика, практика и еще раз практика! Только это приведет вас к цели. К счастью, провидение лишило вас возможности позорить высокое искусство любви своим грубым вожделением. Мужчина подобен чуткой арфе, на которой женщина должна сыграть сотни и сотни различных мелодий. Если она неуклюжа и глупа, то о, какие жалкие звуки будут доноситься до нее. Но если она одарена и чему-то научилась, то своими ловкими руками она сможет создать на инструменте такие гармонии, которые никогда не были слышны прежде. Бескультурные обезьяны! Ваше желание должно заключаться в том, чтобы заставить данный вам инструмент издавать больше звуков, чем кто-либо когда-либо думал, что в нем есть. И пусть добрые духи никогда не наказывают меня, заставляя слушать бездарное бренчание, скрип и визг".

Она принялась подробно рассказывать о том, что называла своим высоким искусством и образованностью, и шея, уши и лицо Халимы покраснели от стыда. И все же она не могла не слушать. Ее охватило жгучее любопытство. Если бы здесь были только они с Сарой или если бы не Мириам, которая была для нее самым большим источником смущения, то описания Апамы могли бы показаться ей даже забавными. А так она опустила глаза, по какой-то странной причине чувствуя себя виноватой и соучастницей.

Наконец Апама закончила. Она вышла из класса с большим достоинством, не сказав и не поклонившись на прощание. Девочки поспешили на улицу и группами пошли гулять по саду. Сара прижалась к Халиме, которая не решалась подойти к Мириам.