Алаймент

– Что Шалти может обращаться ко мне «отец», когда этого требует ситуация, не переживая о том, что тем самым предаёт Пэроронтино, – поспешно даю подходящее пояснение. – В остальном, не относитесь к этой новости столь серьёзно. Я всегда был главой гильдии, и вы всегда знали, что ничто в Назарике не могло быть создано без моего участия, не важно, будь то помещения, этажи или живые существа. Ничего не изменилось, я просто подобрал понятные вам слова для объяснения природы подобного положения дел. Это не откровения и не новость, требующая восторга, – будто убеждая и самого себя, продолжил убеждать я толпу монстров. – Это просто маленькое пояснение, данное, чтобы один из вас не корил себя на пустом месте. В конце концов, я прекрасно знаю, как трепетно вы относитесь к своим создателям, и я не хочу, чтобы вы винили себя в чём-то из-за банального недопонимания. Но давайте вернёмся к делу…

– Владыка Зеллос, вы так великодушны, – встал на колено Демиургус, опуская лицо к полу.

– Вы самый добрый повелитель! – громко выкрикнула Аура, глядя на меня восторженными глазами.

– Такая честь… – нервно щёлкнул жвалами Коцитус, выпуская облако пара. – Такая милость…

– Г-господин… – кусая извлечённый откуда-то носовой платочек, плакала от счастья Шалти.

– С вашего позволения, – вперёд вышел Себас и замер в почтительном поклоне, – я посмею выразить общие слова всего Назарика, – торжественно и непреклонно начал дворецкий. – Правда о нашем рождении из ваших уст, Лорд Зеллос, это не «маленькое пояснение». Это очень важные слова для всех нас. Простите нашу слепоту, Повелитель, но сейчас вы дали нам всем то, что мы, в своём невежестве, считали давно утраченным. До сих пор вы были для нас Величайшим из Высших Существ, тем, кто сидит на Высоком Троне, Владыкой, чья воля бесспорна, а желания абсолютны… – мужчина сглотнул, не раскрывая глаз и не поднимая лица, – главой создателей, покинувших нас…

– А теперь мы знаем, что наш создатель никогда нас не покидал! – воскликнул с колен Демиургус. – И это знание для нас – высшая награда, какая только может быть!

– Кх… кх… – едва слышимые хлюпающие звуки заставили меня повернуться к Альбедо, которая тихо плакала у моего трона, сцепив пальцы перед собой и даже не пытаясь утирать текущие слёзы. – Я… Я так счастлива, – заметив мой взгляд, надтреснутым голосом пробормотала демоница. – Простите за мой вид, Момонга-сама, – даже сбилась на прошлое имя девушка. – Я… Я виновата. Но… Но я так счастлива… Мой… Мой любимый и мой создатель… рядом со мной. Я… никогда не могла даже мечтать. Спасибо вам, Господин, – Главная Надзирательница встала на оба колена и опустила голову, позволяя своим волосам рассыпаться по лицу и коснуться пола. – Спасибо вам за это… Пусть вы сказали это для Шалти, но спасибо вам… Я… Я выгляжу так жалко и неподобающе… Я позорю ваш взор… Но простите свою эгоистичную слугу, она… она просто не может сдержать своё счастье…

«Ну дожили, б*ть!!!» – выразил я в мысленном крике всё бессильное отчаяние от ситуации. – «Поднял лояльности, козлина тупорылая! Да мне, судя по той дымке, которой от них тянет в моём новом восприятии, теперь простят… Да всё простят! Даже если я на трупы их создателей насру у них на глазах, предварительно на тех же глазах этих создателей порезав на кусочки! А Альбедо… У-у-ух…»

Встаю с трона и, силой подняв демоницу на ноги, повторяю с ней то, чем недавно занимался с Нарберал. Вот только… Не по плану всё пошло. Альбедо плакала. Мои объятия не успокоили её и не заставили замереть. Она плакала, уткнувшись носом мне в грудь, сотрясаясь в беззвучных рыданиях всем телом, а остальные зрители… смотрели на неё с нежностью и пониманием, молча позволяя своим слезам стекать по лицам и орошать чёрные плиты пола. Они, эти бывшие NPC, понимали друг друга без слов и, казалось, были сейчас не разными существами, а чем-то одним – единым. И чувства их выражала маленькая сотрясающаяся спина в белом платье, за которой безвольно висели чёрные крылышки, и ничего больше для них не имело значения, кроме этой спины и лица, зарывшегося в мою мантию.

А я… Я даже не мог себя заставить почувствовать вину за этот мерзкий и шкурный обман. Было ли мне жалко Альбедо? Да. Хотел ли я её утешить? Ещё как. Но я не чувствовал, что, лицемерно присвоив чужие заслуги и вывернув наизнанку факты, я поступил плохо. Я просто… дал им то, чего они хотели. То, что не додумался дать Момонга. И я… Я был доволен. Доволен тем, что дал этим бесконечно и бескорыстно верящим в меня монстрам… счастье?