Алая сова Инсолье

— Да тут шагу ступить невозможно, чтобы не лопнуть, — правильно поняла я мотив его действий. — Не то что куда-то ходить одной. Люди столько не едят, даже беременные! Мне нехорошо, кажется…

— В другой раз вдвое накормлю! — нездорово обрадовался этот извращенец. — Двойная же польза. И кости, глядишь, нормальной бабой обрастут, и бегать не будешь без присмотра. Все, ложись, отдыхай. А я пошел.

Дверной замок щелкнул раньше, чем я сделала два шага до кровати. Странно… пару минут назад Инсолье никуда не собирался. Во всяком случае, мне так казалось. Хотел что-то сказать. Или сделать. Но передумал. Почему?

Глава 32

Инсолье

— Значит, нескольких на городской дороге порешили, троих в реке утопили, двое в лесу сгинули, один в овраге… нет, не подходят. Ритуалами призывать и выяснять нужное место, а потом еще и туда переться — совсем не вариант. А вот тот, кого в колодце калачом свернули, практически идеален! Место искать не надо, все рядом, местные там больше не шляются и не шебуршат, самое то для некроманта. — Я радостно подкинул в воздух мешочек с нашим практически домашним лютым призраком, вызывая у того недовольные подергивания. — Не елозь. Может, сейчас найдем твоего брата по несчастью. Водица хорошо мертвую энергию держит, как и глубокие темные места, куда почти не попадают солнечные лучи. А уж если смерть мучительная, там даже правильное упокоение не всегда спасает.

Я говорил все это и косился на свою святую сволочь. Когда ее крючить начнет? Рыдания будут? Или нотации по поводу непочтительного отношения к мертвым?

Святая склонила голову к плечу, как настоящая сова. Уставилась на меня своей алой повязкой — я с каждым днем чувствовал, как эта тряпка бесит меня все сильнее, словно блаженная зараза за ней от меня прячется. Лучше пусть шрам!

— Ну, где крики и визги? Где проклятия на голову обманувшему тебя темному магу и некроманту? — Я пощелкал пальцами у нее перед «глазами», проверяя реакцию.

— А колодец далеко от центра? Там ночью много народа?

Вопрос прозвучал так неожиданно и не в тему моим претензиям, что я поперхнулся собственным сарказмом:

— Ты сама подумала, о чем сказала? Торг на холме, чтобы от паводков не страдать. А колодцы в низинах роют. Ну и если бы труп нашли в колодце посреди базарной площади, там никто бы это место «проклятым» не обозвал, все равно бы использовали, чтобы далеко не ходить. Простой народ быстро ко всему привыкает, трупами их мало напугаешь.

— Это хорошо? Для нас? — тут же уточнило мое слепое несчастье. А кто ж еще, как не несчастье?! Да пока я ее не встретил, спокойно жил. Мстил в свое удовольствие. То есть готовился. И у меня даже все получилось бы! Везде это проклятое шаттово «бы»! Если бы не одна слишком самоотверженная и тощая до прозрачности святая.

Если бы не она, я тогда на площади спалил бы просто всех мгновенно. Пепла не оставил бы от резиденции и от вшивого предместья. Но нет, мне приспичило именно ее не тронуть. Из-за этого и расщепил свое проклятие. Почему? Потому что с самой первой встречи она бесила меня до потемнения в глазах?

Да, тех, кто отдал приказ найти и убить мою семью, я достал. А вот некоторые алые исполнители уцелели. Плевать на то, что двадцать лет назад почти все эти юные придурки еще на горшок ходили, как и я сам. Сейчас они — алые совы. Отряд карателей и охотников на таких, как я, как мои родители, как все в нашей долине. И уничтожать их надо по мере возможности без всякой жалости!

Я тоже не был взрослым, когда на моих глазах уничтожали поместье, сад… семью. Эти твари даже псарню и конюшни подчистую вырезали под предлогом избавления от «темных слуг и творений», живодеры шаттовы.

Уф-ф-ф… что-то меня накрыло. Не вовремя. А кто виноват? А виновата блаженная сволочь. Засмотрелся на ее мослы и губы, понял, что этой ночью мне плевать на призрака в колодце, гораздо больше хочется завалить кое-кого на кровать хоть добром, хоть силой и…

И понеслось. Пока одно давил, всколыхнулось другое, давно задавленное.

— Хочешь посмотреть на ритуал, ненормальная? — тяжело выдохнул я, обуздывая свои порывы усилием воли. Рано. Рано… Если уж начинать, то точно не здесь, на съеденном молью и обжитом клопами грязном матрасе. Я получу свое. Я еще увижу, как она, изнывая от любовной жажды, умоляет меня о прикосновениях. Голову в заклад даю, что как только эта святая невинность распробует настоящую плотскую жизнь, то окажется той еще… штучкой. У нее темперамент. Даже меня не боится. И упертая, как вол.

— Надо составить список вопросов для мальчика из колодца.

Деловой тон сволочи вылился на меня как ушат холодной воды. Нет, вы видели?! Я тут горю, злюсь и вожделею, а она спокойненько сидит на драном матрасе и рассуждает, кому какие вопросы задавать. Так бы и… Шатт!