Алая сова Инсолье 2

— Сработает, не сработает — уже не мои проблемы. Вы мне притащите все озвученные ингредиенты и самих себя в полном комплекте. Абсолютно бесплатно. А потом… потом… видно будет. Успею придумать, что с вами, малолетними придурками, сделать. Уселись на мою седую голову, ножки свесили. То расти вас, то прикрывай, то спасай, то… умирай за вас. Заколебало меня дохнуть, ты просто не представляешь как. Так! — Тут Филипп быстро переключился на Паоло, но, увидев что-то в его глазах, посмотрел уже на меня. — Берешь свой меч и одним резким движением сносишь мне башку. Чтоб фонтан кровищи прямо в центр круга на воде. Понял? Не дай мертвые боги, я промучаюсь хотя бы на секунду больше, я тебе жопу исполосую так, что у тебя вместо нее будет не пентаграмма, а репродукция Моны Лизы!

— Какая репродукция?! — дернулась жена.

— Никакая! Делом займитесь, олухи, быстро!

Глава 44

Алла

Ошалели они все, идиоты! Первым делом маг ошалел, тот, который написал эту дурацкую книжонку. Чтоб ему на том свете икалось! Потом муж ошалел, вместе с остальными новоявленными родственниками. И я сама дура! Купилась на конфетку — мол, будут мне глаза за просто так пробежаться по горам и помочить ноги в красном озере с неясным составом воды.

Когда и кому что-то давалось даром? Хоть в моем старом мире, хоть в каком другом? Могла бы заранее об этом подумать… так нет же, дошло только в тот момент, когда от ужаса ноги отнялись.

Зато не отнялись руки и язык. Так что от книги я первым делом попыталась избавиться, мужа оттащить и вообще «схватить — не пускать».

В общем, истерика — это такое дело неприятное, ужас. Я даже не знаю, чем бы все закончилось, если бы не козодой.

Приготовился ведь, паршивец. Умом я понимала, что на самом деле никто не умрет. Засранец в перьях просто избавится от перьев и очнется в своем настоящем человеческом теле. Но все равно было очень не по себе. Грела только мысль о том, что Инсолье точно не пострадает, а шанс единственный. То есть, если не получится с птицей, пробовать и резать моего мужа никто не станет — все равно бесполезно.

— Погоди, — сказала я Инсолье, срисовывая нитями, как он с неким сомнением крутит в руках стыренную на таможне саблю и проверяет ее остроту ногтем. — Минутку. Я хочу кое-что спросить.

— А я не отвечу, — ухмыльнулся козодой, устраиваясь посреди лужи алого цвета. — Сама обо всем догадаешься, если не дурочка.

— Ты даже не услышал мой вопрос.

— А это ответ на любой, — не растерялся Филипп. — Я тебе не книжный герой и не добренький учитель, чтоб все объяснять, разжевывать и в клювик складывать. Чини свою тушку, чтобы была в полном комплекте. Зря я, что ли, столько лет с тобой нянчился. Уж точно не для того, чтобы ты так глупо потеряла свой единственный шанс!

— Не со мной.

— А ты уверена? — снова подмигнула пернатая скотина и резко каркнула на мужа: — Давай!

Мое мультяшное зрение просто не уследило за росчерком меча, настолько быстро все произошло. Оно вообще мигнуло и вдруг пропало в яростном мельтешении цвета. Я только и успела в последний момент дернуть за ту нить, что была завязана красивым бантиком на душе Филиппа, распуская узел. А потом Инсолье и вовсе закрыл мне весь обзор, не давая увидеть последствия удара. Я лишь услышала, как в воду что-то плюхнулось и полилась небольшая струйка.

Муж мерно читал какое-то заклинание, а я почувствовала, как то место под повязкой, где когда-то были мои глаза, начало жечь. И жгло с каждой секундой все сильнее и сильнее. Так жгло, что я в какой-то момент не выдержала и отчаянно закричала, вцепившись пальцами в ткань и стараясь ее сорвать. Мельком почувствовала, что повязка промокла. И кровью запахло гораздо сильнее, чем прежде. Это моя? Что… что происходит? Больно!

Было так больно, что еще секунда — и я потеряла сознание.

— Элле! Элле! — странная какофония голосов слышалась где-то там, далеко, за гранью сознания. Нет, не Элле. Это было другое имя. Кто-то звал меня тем, уже забытым мной именем.

— Алла! — вот теперь я услышала четко. И темнота перед глазами резко превратилась в ослепительно-белый свет, отчего мне пришлось зажмуриться. Стоп! Зажмуриться? Я… вижу свет?

— Здравствуй, Алла. У вас ведь… так говорят? — обратился ко мне неуверенный женский голос. Я слегка приоткрыла глаза и снова едва не застонала от обилия света. Но только теперь в этом белом мареве было одно большое красное пятно. Кажется, передо мной стояла девушка в длинном ярко-алом платье в пол. Я не могла разглядеть черты ее лица, для меня достаточно было одного этого… красного цвета. Эх, как же долго я не видела настоящего, а не придуманного собственным мозгом и чужой магией цвета! Как долго!

Но… все так, где это я? Неужели умерла? А как же Инсолье? Как же Паоло? Неужели мужчины баюкают мое мертвое тело?!