Алая нить

Больно стукнувшись коленкой, она вскакивает из-за стола, хватает сумочку и выбегает в коридор. Проносясь мимо комнаты приятеля, на ходу выкрикивает: «Стен, я возьму твой велосипед?» – и, получив в ответ мычание, которое вполне можно принять за согласие, мчится в подсобку общежития за железным конем, что помчит ее в хозяйственный супермаркет, работающий по субботам.

– «Танин», – облегченно читает девушка на этикетке банки с коричневатым порошком. – Так, проверим. Состав: кверцетиновая кислота коры дуба. Есть.

Оплатив покупку, Соня направляется в дежурную аптеку. Назад она едет не спеша, чтобы нечаянно не расколоть склянки. Благословенный ливень застает ее посередине пути, а к концу путешествия грозит и вовсе утихнуть. Конечно, на всякий случай она захватила в аптеке дистиллированную воду, но дождевая все же лучше. В ней точно не содержатся посторонние примеси, которые при соединении с танином могут дать нежелательный осадок.

Бросив велосипед на улице, Соня взмывает вверх за кастрюлей, пулей несется обратно и наполняет сосуд последними каплями небесной влаги. Затем возвращается в комнату, выставляя перед монитором все свои драгоценные сокровища.

– Проверим еще раз, – предлагает она себе. – Посуда есть, очищенная вода имеется, глицерин в качестве загустителя присутствует, салициловая кислота для предохранения от заплесневения в наличии, спирт для улучшения качества не забыт. Отлично. Итак, спокойно. Повторю еще раз: они должны быть прочными, не давать осадка и нерастворимых твердых частиц, чтобы я могла провести самую тонкую линию, не включать в свой состав большого количества ядовитых веществ, иначе я рискую остаться без пера, а главное – они должны легко с этого пера сходить. Я все помню. У меня получится! – гипнотически внушает себе Соня.

Она ставит перед собой кастрюлю с дождевой водой, правой рукой высыпает туда щепотку танина, скрестив на удачу пальцы на левой, – и приступает к изготовлению вещества.

Готовая жидкость, получившая с помощью найденной черной анилиновой краски желанный цвет, разлита по стеклянным флаконам и ждет своего часа. Новоиспеченный мастер по производству состаренных чернил спит крепким, почти безмятежным сном. Завтра Соня доделает партитуру, достанет из почтового ящика очередной толстый белый конверт с фотографиями, брезгливо, не вскрывая, сунет его в сумку, где валяются четыре предыдущих письма, сядет в поезд и отправится к месту, где покупатель назначил ей встречу.

8

Расставание с мужем перестало казаться Катарине трагедией, стершей все яркие краски в жизни. Она сама не могла объяснить, как и когда это произошло, однако с удовольствием отмечала, что противная тяжесть в левой стороне груди наконец-то начала исчезать, голова забывала кружиться от вида куртки Антонио на склоне, а яркий комбинезон его Элизы не вызывал тошноты. Третий день Катарина просыпалась в приподнятом настроении и сообщала самой себе:

– В горах мое сердце, доныне я там…

Не обращая внимания на капризы детей и протесты матери, она отправила Аниту в детский сад, Фреда – в школу, а фрау Агнессу – в ее любимый сад, заверив каждого в том, что его святая обязанность – слушаться воспитателей, наполнять дневник высшими баллами и выращивать любимые рододендроны, не беспокоясь о несчастной судьбе брошенной дочери.

Катарина позволила себе отказаться от преисполненных жалости рыданий под аккомпанемент Далиды. Она, конечно, не сломала диск и не выкинула его из дома, но все же включала плеер, чтобы послушать гораздо более жизнеутверждающий хит.

– I will survive[118], – подпевала она Глории Гейнор, кружа по комнате хохочущую Аниту, и чувствовала, как под тяжестью маленькой дочери, под довольным взглядом девятилетнего сына, под звуки мощного голоса темнокожей звезды становится сильной и защищенной.

У Аниты – новая няня, у Фреда – только что приобретенный макет самолета, у Катарины – отнимающая уйму времени и сил работа. Оставшиеся без внимания дети рвут мать на части, но она все же рискует и принимает очередное приглашение Патрика. А почему бы и нет? Если Антонио позволяет себе каждый день ужинать в обществе Элизы, она имеет полное право ответить тем же и разделить трапезу с другим мужчиной. В конце концов, это всего лишь совместное поедание каннелони со шпинатом или лазаньи, или карпаччо. Судьба забрала у нее любовь итальянца, но не сможет заставить Катарину отказаться от пристрастия к итальянской кухне.

– Прекрасно выглядишь, – говорит начальник службы спасения.

– Спасибо, – отвечает она, зная, что это вовсе не дежурный комплимент. У шкафа и зеркала Катарина провела времени не меньше, чем в тот день, когда намеревалась заманить мужа на его любимый гуляш с топинамбуром. – Ты тоже производишь впечатление.

И это чистая правда. Катарина не знает ни одной женщины, которую не сразил бы вид импозантного мужчины, одетого в дорогой костюм. Особенно если до этого она видела своего знакомого исключительно в дутых штанах, толстых шерстяных свитерах и поношенном форменном пуховике.