Алая нить

– Давай: фиксируй, прикладывай палки. Действуй, в общем. Это же так просто.

– Не надо, – боязливым хором протестует кушетка.

– Ты неправильно поняла меня, Катарина!

– Разве? По-моему, все было предельно ясно. Работу, которую здесь выполняет врач, могут успешно выполнять и другие. Так чего же ты ждешь? Перелом ноги, кстати, можно загипсовать, здесь и без рентгена все ясно.

– Как без рентгена? – сникает Антонио.

– Вот так. На ощупь. Так что разводи массу и приступай.

– Брось, Катарина, ты же понимаешь, я не это хотел сказать.

– Я понимаю. Я прекрасно понимаю, что ты хотел сказать. Но и я тебе скажу: я буду делать то, что считаю нужным, понятно? И если у тебя есть желание поговорить об этом, а не о необходимости ставки профессионального хирурга на горнолыжных курортах, я освобожусь через полчаса.

Муж смотрит на часы, потом – в окно, где на середине склона маячит фигурка Элизы.

– Пожалуй, как-нибудь в другой раз, – говорит он, отводя взгляд, и выходит за дверь, вызывая у больных облегченный вздох.

– Здорово ты его, – подмигивает Катарине Патрик, однако ей почему-то не весело. – Твой знакомый?

– Это мой муж, – признается женщина.

– Муж? – удивляется начальник службы спасения. – Ты же говорила…

И скорее для себя, чем для изумленного поклонника, Катарина произносит:

– Бывший.

6

Будущая профи журналистики довела оператора до последней стадии раздражения. С лица Хосе не исчезает угрюмая маска, брови постоянно нахмурены, мышцы даже во сне сведены в напряженном ожидании очередной нелепости, которую выкинет репортер. Мексиканец легко согласился работать с Лолой, да и причин отказываться не было никаких. Хосе легко воспроизводит в памяти давний разговор с начальником.

– Мы берем новую ведущую.

– Отлично, дон Диего. Свежие лица нужны всегда.

– Надеюсь, ты найдешь самый лучший ракурс для этой девушки.

– Преподнесу зрителю вашу протеже в наилучшем виде, – не сдерживает Хосе похотливого смешка.

Главный редактор информационного отдела морщится, но ограничивается снисходительным кивком:

– Постарайся.

– Уверен, она заслужила это место.

Молодой человек вновь позволяет себе вольность. А почему бы и нет, если ты лучший оператор телекомпании, уверенный в своей незаменимости? Реши начальство взъерепениться и уволить тебя, никто другой не сможет уговорить камеру влюбиться в объект в студии и скрыть все огрехи, допущенные гримером.

– Более чем, – спокойно отвечает наглецу начальник. – Она по-настоящему красива.

– Прекрасно.

– Умна.

– Еще лучше.

– Сообразительна, с превосходной реакцией.

– Отличное качество для ведущей новостей.

– Это очень храбрая и смелая девушка. Не вздумай обидеть ее и во всем помогай.

– Конечно, – Хосе несколько теряется от такой лестной характеристики. Что за фифу взял в команду Диего? – Я могу идти?

– Иди, – позволяет главный редактор. – Хотя постой.

– Да?

– Я забыл кое-что добавить.

– Я слушаю.

– Это Долорес Ривера.

– Что? – не сразу соображает Хосе.

– Наша новая ведущая – Долорес Ривера.

– Долорес Ривера?

– Да.

– Та самая?

– Да.

– Знаменитая Лолита Ла Бестиа?

– Вот именно.

– Обалдеть! – не скупится на эмоции оператор и в то же мгновение понимает, что его беззаботной жизни пришел конец.

Нет, он, конечно, не мог знать тогда, что «очень храбрая и смелая» прославленная испанка как огня испугается направленного на нее объектива и наотрез откажется оставаться в студии наедине с «Бетакамом». Не догадывался он, и что бескомпромиссную девушку не остановят ни уговоры, ни угрозы главного редактора – она не захочет изменять в своих репортажах о корриде ни одного слова, ни единого кадра. И его, Хосе, бесценная работа, вместо того чтобы быть чуть урезанной, слегка измененной, станет пылиться на полке, дожидаясь лучших времен. Не ведал оператор и о том, что, собираясь скакать из командировки в командировку, Лола заручится согласием начальства закрепить за ней лучшего из лучших, чтобы картинки внезапно полюбившегося ей снега смотрелись на экране как можно привлекательнее.

Хосе прекрасно знал, что студийные и натурные съемки он проводит на одинаково высоком уровне, однако лень заставляла его впадать в уныние всякий раз, когда в погоне за гонораром приходилось покидать информационный отдел и скакать за журналистами по городам и весям, почти безропотно выполняя самые бредовые их желания и придумывая способы для воплощения разнообразных идей.

Например.

– Я запущу ракетницу, а ты сними только вспышки в небе, – предлагает один из создателей сенсаций.

– Зачем? – удивляется оператор.

– Покажем специалистам, возьмем интервью у уфологов, «найдем» очевидцев явления и объявим о пришествии инопланетян.

– Ладно. Без проблем.

Или.

– Это полная ерунда! – горячится записавший себя в сейсмологи репортер. – Не извержение, а жалкие всхлипы, – чуть не плачет он, глядя на легкий дымок, вьющийся над кратером Попокатепетля и на безуспешные потуги вулкана разразиться хотя бы каплями огненной лавы.

– Сколько мы еще будем ждать? – перебивает горестные стенания Хосе.

– Столько, сколько нужно для достижения результата, – огрызается автор сюжета.

– А какой результат тебе необходим?

– Зрелищный.