Аквинат

Итак, согласно Аквинату, всякий раз, когда один человек нечто берет у другого, это действие будет справедливым, только если: оно разумно. Необходимое (но не достаточное) условие разумности состоит в равенстве торгового обмена, причем «торговый обмен» во многих случаях понимается весьма расширительно. Например, клеветник отнимает у жертвы репутацию, ничего не давая взамен; следовательно, клевета есть несправедливость¹⁰⁰. Убийство – особенно вопиющая несправедливость¹⁰¹, ибо, лишив жертву жизни, этого величайшего блага, с точки зрения Фомы, убийца не только не дает никакой компенсации, но и делает жертву неспособной к получению какой-либо компенсации:¹⁰².

В деле о больнице объект поступка Джонса характеризуется именно таким родом несправедливости. Отнять у Смита жизнь и забрать жизненно важные органы: означало бы принести: существенную пользу пяти пациентам, но нанести величайший вред Смиту, причем такой вред, возместить который компенсирующим благом нельзя. Убийство Смита со стороны: Джонса будет, таким образом, несправедливостью по отношению к Смиту; и эта несправедливость служит достаточным основанием для того, чтобы оценить поступок Джонса как морально дурной, независимо от благих моментов его цели. Аквинат формулирует эту мысль следующим образом

Расположение вещи по отношению к бытию и к благу – одно и тоже… Как бытие вещи зависит от деятеля и формы, так благость вещи зависит от цели… Но человеческие действия… принимают характеристику блага от цели, от которой зависят, помимо абсолютного блага, существующего в них. Таким образом, благо в человеческом действии может рассматриваться четырьмя способами… Второй род блага согласуется с видом, который принимает действие в соответствии с объектом. Третий согласуется с обстоятельствами как некими акциденциями. Четвертый же согласуется с целью как наклонностью к причине блага¹⁰³.

И далее:

Ничто не мешает действию, обладающему одним из перечисленных видов блага, страдать отсутствием другого; соответственно, случается так, что действие, благое с точки зрения видовой принадлежности или обстоятельств, служит дурной цели, и наоборот. Но действие будет безоговорочно благим, только если в нем сойдутся все [четыре вида] добродетели¹⁰⁴.

Следовательно, в деле о больнице Аквинат оценил бы негативно поступок Джонса, принесшего в жертву Смита, и в то же время не оценил бы негативно самоотверженный поступок Эсфири. Эсфирь не была бы повинна ни в какой несправедливости, если бы отдала свою жизнь за свой народ, а вот Артаксеркс, безусловно, был бы повинен в несправедливости, если бы отнял у нее жизнь в этих обстоятельствах. С точки зрения учения Фомы о коммутативной справедливости, для Эсфири фактически невозможно быть несправедливой к себе, потому что в пользовании благами человек не может извлечь для себя несправедливую выгоду в ущерб себе же. Таким образом, резон, по которому поступок Джонса не одобряется в деле о больнице, не применим к гипотетическому самопожертвованию Эсфири, а одобрение самопожертвования Эсфири не может и не должно основываться на прямолинейной бухгалтерии центрального метаэтического тезиса Фомы¹⁰⁵.

Агент-центричные ограничения в этике аквината

Эти соображения дают некоторое основание считать этику Аквината деонтологической теорией моральности, в которой возможно рассматривать проблему агент-центричных ограничений. Сэмюэль Шеффлер описал эти ограничения как способ придать «типичным деонтологическим воззрениям… явно парадоксальный вид». Шеффлер пишет: