Аквариум – 3

Родион Николаевич вышел из кабинета и направился в канцелярию. Грозный тон непосредственного начальника его не напугал. После более чем двадцати лет службы в разведке его уже ничто не могло напугать, хотя он понимал, что они с резидентом нарушили субординацию, обратившись через голову к самому высокому руководству. В армии подобное недопустимо, но к разведке нельзя подходить с армейскими мерками, на то она и разведка, что не терпит шаблона.

Выслушав доклад Родиона Николаевича, начальник задал несколько вопросов, затем сказал, что резидентура поступила правильно, обратившись непосредственно к нему. Поблагодарил за важную информацию и попросил Крылова изложить все письменно.

Через полтора часа доклад был готов, отпечатан на двух листах в единственном экземпляре и передан начальнику внешней разведки.

На следующий день Крылова снова вызвали к начальнику главка. Ему сообщили, что согласны с предложением американца, готовы выплатить ему запрашиваемую сумму. Вся дальнейшая работа с Зингером должна вестись с соблюдением строжайших мер конспирации и безопасности.

Так началась работа с источником информации чрезвычайной государственной важности. Об этой работе знал очень ограниченный круг лиц.

Через четыре недели, как было договорено, Крылов встретился с Зингером у той самой скамейке в парке, где состоялась их первая встреча и знакомство. Родион Николаевич выплатил американцу сто тысяч «зеленых» под расписку. Они быстро нашли общий язык. Отчужденность и осторожность первой встречи прошли. Это быстро происходит между разведчиком и агентом, когда сотрудничество подкрепляется конкретными делами.

Примерно через год было принято решение нанести одновременный удар по пяти «кротам». Акцию согласовали с Зингером и приняли меры, чтобы ни в коей мере не повредить его безопасности. Операция тщательно готовилась с соблюдением строжайшей секретности.

Перед Новым годом Лобкова по указанию Центра вызвали в Москву. Генерал Быков с радостью сообщил своему воспитаннику, что его ждут на Старой площади побеседовать относительно, как ему дали понять, возможного назначения на работу в аппарат ЦК.

Лобкова встретил Сидоренко, который в дружеской беседе намекнул, что с его подачи рассматривается кандидатура на вакантную должность в административном отделе.

– Знаешь, Роман, по секрету тебе скажу, – начал, понизив голос до шепота и убирая поспешно в стол красивую бутылку виски «Балантайз», Сидоренко. – Тебя сватают на мою должность, будешь курировать ГРУ. Сам понимаешь, что это значит.

– А как же вы, Виктор Федорович, если не секрет, с повышением? – полюбопытствовал Лобков.

– Да, я засиделся здесь, – отвечал Сидоренко, – пора поработать за рубежом, руководителем аппарата. Только пока об этом не распространяйся. Приезжай скорей, введу тебя в курс дела и сам начну собираться.

Через некоторое время Сидоренко представил Лобкова руководству административного отдела.

В беседе начальник отдела сказал, что они давно приглядывались к нему и приняли решение пригласить его в свой аппарат. Согласие при назначении на Старую площадь от кандидата на должность никогда не спрашивали, так как даже не мыслилось, что кто-то мог отказаться от предложения работать в ЦК КПСС. Человек попадал в совершенно другую категорию людей, в так называемую номенклатуру, и как бы переходил от развитого социализма к коммунизму.

Лобков поблагодарил и заверил, что оправдает доверие руководства. Ему сообщили, что он должен приступить к работе в июне-июле месяце, поэтому руководству ГРУ даны указания о его досрочной замене в мае месяце.

Прибыв в Мадрид, Лобков сообщил Людерсдорфу о беседе в ЦК КПСС и предстоящем назначении. Цэрэушник был очень доволен: сбывалась его давнишняя мечта внедрить «крота» в главный руководящий советский орган.

К отъезду Лобкова в Союз ему были переданы условия связи. Людерсдорф чувствовал себя на седьмом небе, он свое сделал. Роман тоже был доволен: перед отъездом он потребовал от американцев сто тысяч долларов и получил их в качестве аванса. Лобковы радовались, что уезжают, им казалось, что опасность миновала, и будущее представлялось счастливым и безоблачным.

Лобковых арестовали в аэропорту «Шереметьево-2» при прохождении таможенного досмотра, пригласив зайти в отдельное помещение, где якобы надо было уладить какие-то формальности. Им было предъявлено обвинение в шпионаже.

В течение недели были арестованы еще четыре «крота». Никаких сообщений в печати об этом не появилось.

Только через несколько месяцев американцы узнали, что состоялся суд и Лобков за шпионаж был приговорен к высшей мере наказания – к расстрелу, его жена за соучастие получила пять лет тюрьмы.

Так закончилась операция «Стриж» на самом подлете к Старой площади.

Глава 6 РАСПЛАТА