Аквалон

– Ныряльщики будут только мешать, – задумчиво произнес имаджин, показывая туда, где неподалеку от холма ждала группа почти обнаженных людей с необычным оружием в руках. Многие захватили свои лодочки, сплетенные из стеблей облачной лозы с Арок Фуадино, самой легкой древесины Аквалона. Такая посудина, именуемая лозоплавкой, напоминала немного вогнутый щит в форме капли. Их передавали по наследству от отца к сыну – ведь достать облачную лозу можно только на Арках, где обитают гаераки, или в крайне редко встречающихся плавучих гнездах дикой лозы, которые иногда появляются в океане. Перед использованием ее необходимо больше года вымачивать в особом растворе известняковой воды и множества других ингредиентов, чтобы вытянуть из дерева яд. Лозоплавка стоила очень дорого и могла выдержать вес взрослого человека.

– Они станут убивать любого, чей силуэт мелькнет в облаках. Будут жертвы среди ныряльщиков, если…

Трэн замолчал, когда из глубины мелкооблачья вновь донесся короткий вопль. С вершины холма он и принц увидели, как на белой поверхности между высоким мшистым валуном и кривым, почти лежащим на облаках деревцем расползлось красное пятно, как течение подхватило его, вытянуло лохматой полосой и понесло к реке.

– Пятьдесят тарпов… – пробормотал имаджин. – Ловцы серапионов будут очень стараться за эти деньги. Можем потерять всех ныряльщиков Да Морана.

– Хорошо, – решил Экуни Рон. – Прикажи, чтобы ныряльщиков отозвали. Если не захотят возвращаться, пусть моряки тычут стволами им в рожи или стреляют в воздух для острастки. И скажи ловцам, что они могут начинать.

* * *

Арлея видела того, в чью сторону часто поворачивались лица горожан, на кого они то и дело показывали – принца Экуни Рона Суладарского, стоящего в окружении охраны на вершине холма. Будучи высокого роста, девушка хорошо разглядела и то, что происходит на мелкооблачье. Сначала вдоль границы, где глубина резко повышалась, встали многочисленные лодки, затем от двух берегов пошли, медленно смыкаясь, матросы с военных кораблей, ну а после гибкие тела ныряльщиков исчезли в облаках. Вокруг толкались люди, над Наконечником висел гул. Несколько раз сквозь него доносились предсмертные вопли, и тут же кто-то из стоящих неподалеку выкрикивал, тыча пальцем в красное пятно, расплывающееся по облакам: «Вон!» или «Еще один!».

Там, где Наконечник сужался, неподалеку от торчащих из облачной поверхности руин старой башни, на берегах караулили около трех десятков самых лучших стрелков острова. У каждого имелось по два ружья и по нескольку пистолетов – принц лично распорядился выдать дорогое огнестрельное оружие из дворцовой оружейной. Если убийца королевы каким-то образом сможет добраться до руин, сначала по нему откроют огонь отборные стрелки. И даже если в этот момент он сумеет, нырнув, проплыть достаточно далеко, рано или поздно ему все равно придется подняться к поверхности где-то в ущелье – тогда уже начнут стрелять те, кто стоит на склонах.

Было жарко, светило пылало над горой, дворец на вершине сверкал и искрился. Арлея попятилась, выбираясь из толпы. То, что произойдет завтра, куда важнее, чем даже убийство королевы, чем облава на преступника… Ее лицо исказилось от ненависти и злости, когда девушка вновь подумала об этом. И не было никакой возможности избежать свадьбы: никто не станет слушать ее, получивший мзду городской нотариус, старый приятель Диша Длога, заверит брачный договор… У Арлеи не хватало денег на то, чтобы заплатить капитану какого-нибудь из судов и бежать с архипелага. Если бы она была мужчиной, могла бы наняться юнгой на эфироплан, плывущий к Тхаю, а еще лучше – к цивилизованным, заселенным белыми людьми Бултагари или Гельштату. Но женщину возьмут только пассажиркой.

Со стороны бухты вновь донесся короткий крик, в толпе опять зашумели, но Арлея не стала оборачиваться. Растолкав людей, она покинула берег и заспешила прочь по непривычно пустым улицам.

Хижина Илии стояла неподалеку от торгового дома Длога, ближе к порту. Как девушка и ожидала, старая туземка к Наконечнику не пошла: после того как три ее сына, один из которых был ныряльщиком, а двое – ловцами серапионов, погибли, старуха боялась облаков. Потеряв интерес к жизни, она коротала свой век, изготавливая снадобья из водорослей, которые ей приносили мальчишки, а вырученные монеты пропивала.

Сейчас, облаченная в рваное пестрое платье, она сидела на земле, привалившись к стене хижины, с бутылкой в руках. Бутылка эта, как стало ясно, была пуста: когда Арлея приблизилась, толстуха, запрокинув голову, разинула рот и перевернула сосуд горлышком вниз, но наружу не пролилось ни капли.

– Илия! – позвала девушка, подбирая юбку и присаживаясь рядом на корточки. – Эй, очнись! – Она ткнула туземку в плечо.

Та открыла глаза и улыбнулась, узнав гостью.

– Лили приправа хочет? Девочку Лили прислал, приправа нести? Моя свежий есть… – произнесла она тихим, но внятным голосом.

– Нет. Мне нужна серапионова слюна, – ответила Арлея, кладя золотую монету – все свои сбережения – на сухую темно-синюю ладонь.