Акула пера в мире Файролла-11 Снисхождение. Том 2

— Еще раз говорю — все зависит от того, кто этот мужчина и что ты от него ждешь — терпеливо объясняла ей Шелестова — Ну да, грань между проверкой и перманентным вымогательством тонка, не спорю, но ты же женщина, ты пройдешь по этой тонкой линии не упав. Ты же в этих вопросах на голову выше любого мужчины, у тебя есть чутье и хитрость. Все решает подача, это самое важное. Если сказать: 'Мне нечего надеть' или там 'Сегодня распродажа' — это выглядит как развод на деньги или даже требование подарка за определенное тепло, подаренное ему тобой. И тогда он будет воспринимать тебя определенным образом, как женщину, которую можно купить. Нет-нет, не как содержанку, но как женщину, с которой можно договориться, а это уже проигрыш. А вот если встать на стульчик и сделать так...

Елена вскарабкалась на пластиковый стул и детским голосом произнесла:

Выйду в поле ночью голенькой,

Пусть сожрет меня медведь,

Все одно мне бедненькой

Нечего надеть.

Несколько девушек, сидящих неподалеку выдали понимающие улыбки и чуть ли не зааплодировали, как видно поняли, о чем идет речь.

— Вот! — Елена провела ладонью по сидению и снова уселась на стул — И все, дальше просто смотри — поймет, не поймет, и какие сделает выводы, от этого зависит, куда вырулят ваши отношения дальше и нужен ли он тебе такой. К тому же это все актуально только до колец, Мендельсона и пьяных гостей, потом все становится куда как проще.

— А ты сама так делаешь обычно? — вступила в беседу Вика, как видно — не выдержав.

— Не-а — как ни в чем не бывало отозвалась Шелестова — Пока нужды нет.

— Или нет того, кому такие стихи прочесть можно? — Вика села за столик — Киф, чего застыл?

— Пока — нет — не стала спорить Елена — Если папу не считать.

Ага, как же. Это ты им рассказывай про папу, я хорошо помню, что ты даже машину себе сама купила, отказавшись от его подарка, про это давным-давно Азов рассказывал.

— Папа — это хорошо — Мариэтта отпила кофе — С ним все проще, он все понимает. А у тебя, Ленка, все так сложно.

— Это только в теории — Шелестова внезапно мне подмигнула — На практике все куда как проще. Правда, Виктория Евгеньевна? Ну, вы-то знаете.

— Мы в такие дебри не лезем — быстро ответила Вика — Киф, мы сейчас пойдем уже, иди купи себе еды, что ты там обычно берешь? Крылья, стрипсы...

Кстати — а Шелестова права. У нас все так и было. Ну, почти так.

— И то — я оставил свои мысли при себе, не высказывая их вслух. Зачем? — Пойду.

Когда я вернулся обратно, то никого уже не застал. Из знакомых лиц я увидел только Ватутина пристроившегося по соседству от того столика, где сидели девушки.

— Может — составите компанию? — показал я ему на полный поднос — Не управлюсь один.

Фаст-фуд — он коварен, особенно с голодным человеком. Запахи еды, которые, подозреваю, специально были искусственно синтезированы маркетологами, всегда будят аппетит, и в очереди тебе кажется, что ты готов съесть все, что только можно, потому еды ты набираешь в полтора раза больше, чем нужно. В результате ты уже еле дышишь от сытости, а на подносе еще полно харчей. И чего делать? С собой эту пищу не возьмешь, фаст-фуд хорош, когда он только-только приготовлен и горячий, в остывшем же виде он непригляден и неприятен на вкус. Ну, а выбрасывать — жалко. И вот пихаешь его в себя, пихаешь...

Ватутин помотал головой, отказываясь от моего предложения.

— Была бы честь предложена — равнодушно пробормотал себе под нос я и уселся за столик.

— Вообще-то он прав — в голосе Валяева не было ни капли сарказма, одна назидательность — Я тебе уже говорил — не ешь ты эту пакость, нет в ней ничего путного. Ну хочешь курицы или мяса — купи и зажарь сам. А еще лучше — Вику к плите определи, это будет объективно верным решением. Наконец — у нас в здании отличная столовая с правильным меню, в нем есть бифштексы, мясо по-французски и водочка. Так что тебя как распирает натрескаться этой псевдопищей?

Он присел по соседству со мной и кинул взгляд в сторону Ватутина. Точнее — того места, где он был минуту назад. Сейчас мой телохранитель сместился на несколько столиков левее, причем компанию ему составили крепкие ребята в черных дорогих пальто и с добрыми улыбками на губах.

Я ему не удивился. Давно уже не случалось такого, чтобы мне дали спокойно поесть на выезде.

— Ты как здесь? — спросил я, разворачивая сэндвич и отправляя в рот пригоршню картошки.

— Так распродажи же — Валяев поднял руку, в которой было несколько пакетов и потряс ей — Скидки!

— Скидки — это да. Такое не пропускают — я потянул колу через соломинку и впился в булку с курятиной, обильно приправленной специями внутри.

Валяев с сомнением посмотрел на меня, поставил пакеты на свободный стул и потянулся к ведерку с куриными ножками.

— Отрава, понятное дело — взял он одну и понюхал — Но, с другой стороны — курицу испортить трудно.

Минут пять мы сосредоточенно жевали, время от времени по-братски прихлебывая колу из одного стакана, с которого я снял крышку.

— Ты мне вот что скажи — вытер салфеткой губы Валяев — Ты почему вчера ни мне, ни Максу не сказал о том, с кем Азов разговоры на катке разговаривал?