Акция (из сборника "Привал странников")

Все подтягивались к этому снаряду. Кареев неспеша открыл калитку, проник в круговую клетку и подошел к лестнице, которая начиналась в двух метрах от земли и поднималась вникуда до пяти метров.

По лестнице, едва перебирая руками, из последних сил поднимался человек. Вот он добрался до верха, — не спрыгнул, — кулем рухнул вниз, медленно, совсем медленно поднялся, и тут же получил от инструктора удар в солнечное сплетение.

—Сначала! — пронзительно закричал старший. Человек начал сначала.

Инструктором у лестницы был Ванин. Пережидая, пока курсант еще раз вскарабкается по лестнице, Ванин с усмешкой внимательно рассматривал свои разбитые руки. Тот, что был на верху, прыгнул, упал пластом, потом встал на четвереньки,оторвал руки от земли, и в это же мгновение Ванин ударил его в живот ногой. Человек упал и больше не поднялся.

—Встать!-- заорал старший. Человек не вставал. Кареев же попросил тихо:

—Встаньте.

Человек лежал. Из заднего кармана бриджей Кареев вытянул«вальтeр» и трижды выстрелил. Пули взметнули пыль рядом с головой лежавшего, который рванулся, чтобы подняться, но опять рухнул на землю. Еще несколько выстрелов, и еще одна попытка подняться.

— Застрели его, — холодно сказал Кареев и протянул «вальтер» Ванину.

Тот, не согнав с лица улыбки, взял пистолет и, не раздумывая, выстрелил в распростертое на земле тело. Выстрела не последовало, раздался щелчок.

—А, черт! Дай сюда! — раздосадованный Каресв вырвал из рук Ванина пистолет, достав запасную обойму, перезарядил его, передернул затвор и вновь протянул пистолет Ванину. — Стреляй.

Ванин тут же выстрелил. Тело на земле дернулось и обмякло.

— Все, — сказал Карсев. — Спектакль окончен. Обойма заряжена холостыми патронами.

— А жаль, — ответил ему Ванин.

Кареев длинно посмотрел на него и приказал:

— Переверни, Ванин.

Ванин перевернул лежавшего. До неузнаваемости изуродованное лицо, но опытный Кареев узнал:

— А в списке значился первым. Александров Сергей Мартьянович. Красивая фамилия — Александров. Но нам чего-нибудь попроще, а, Ванин?

Строем стояли шестнадцать молодых людей.

В хорошо сшитом светлом костюме, при светлом изящном галстуке, в светлых замшевых туфлях, в светлой, хорошего фетра, кокетливо замятой шляпе, Кареев подошел к ожидающему его у автомобиля Ванину, махнул ярким и сложенным пропуском:

— Поехали, Володя!

У блиндированных ворот «БМВ» Кареева остановили первый раз. Приказали Карееву и Ванину выйти, осмотрели салон, изучили документы, изучили лица...

У шлангбаума через полтора километра «БМВ» был остановлен патрулем во второй раз. Изучили документы, изучили лица...

При въезде в город «БМВ» был остановлен патрулем в третий раз. Патруль проверил документы и раз решающе уступил автомобилю дорогу. Жаждавшие развлечений Кареев и Ванин наконец-то въехали в город.

Это был город, который с начала века не мог определить своей национальной и государственной принадлежности. Исторические закономерности и случайности поставили его в эпицентр столкновения интересов нескольких стран, и он жил три войны и в призрачные перерывы между ними непонятной белорусско-польско-русско-еврейской жизнью.

Покрутив по местечковым переулкам, «БМВ» выбрался к центру. На главной улице он остановился у приличного здания, на фасаде которою тускло-голубым маскировочным неоном светилась вывеска: «...».

Кто посещал ресторан в городе, находящемся за триста верст от линии фронта? Кто посещал ресторан я 1943 году? Немецкие солдаты и офицеры, одуревшие от развлекательного однообразия солдатских и офицерских клубов, спекулянты, гешефтмахеры, маравихеры всех разрядов, нк, и местные шлюхи, конечно.

Попиливал ней׳тральное танго столь нелюбимый Кареевым оркестр, и Валентин Николаевич, досадливо морщась, старался переключиться на другое: на подобострастный, вполголоса, доклад официанта.

— Вот и прелестно, действуй, любезный, — выслушав его, разрешил Кареев.

Официант исчез, и они остались вдвоем, за столиком в углу зала.

— Тоже человек, — презрительно высказался Ванин по поводу официанта.

— Не тоже, а просто — «человек». Во времена моей молодости так именовались трактирные «шестерки».

— Книжка такая была — «Человек из ресторана». И кино.

—Вот-вот, — оживился Кареев. — Володя, я, естественно,понимаю: плен, лагерь, согласие сотрудничать, — объективнейшие обстоятельства, но все-таки: почему вы сегодня здесь, со мной?

—Я в стаде быть не хочу. Я не хочу быть членом коллектива.Любого.

Подлетел официант, расставил на столе графинчик, закуски, хлебушек.

—Вам не кажется, что вы — из моего стада?

—Пока, — ответил Ванин, глядя в спину уходившего официанта.

Кареев наполнил рюмки, поднял свою и, глядя сквозь нее на Ванина,спросил:

—А потом? Там, у них?

— Вы нс беспокойтесь, Валентин Николаевич.

— Я нс беспокоюсь. Прозит, как говорят наши немецкие друзья.

— Хозяева, — поправил Ванин. — Прозит.

Выпили, закусили, откинулись на стульях.

— Так что же вы собираетесь делать там?

— Выполнять ваши задания. Один.

— Вам хотелось сегодня убить этого дохляка?

—Да.

— Почему?

—Проверить себя еще раз.