Акция (из сборника "Привал странников")

— Ну, и слава Богу. Прощай, Егор. — Она положила ему руки на плечи, приблизила лицо к его лицу, и он поцеловал ее.

— До свидания, Маша, — попрощался Егор, но Машу не отпустил.

Тогда Маша поцеловала его и приказала:

— Иди, первый после Бога, — вырвалась, повернулась и зашагала по берегу прочь — ־быстро и не оборачиваясь.

Закинув грузило на ветку высокого дерева, Маша растянула антенну, проверила передатчик, глянула на часы и, не снимая наушников, прилегла в траве. Ждала. Был серый, с просветами, день, безветренный, не теплый и не холодный. Самый подходящий для работы день.

Маша опять посмотрела на часы, которые показывали одиннадцать. Вздохнула, провела ладонями по щекам. И вышла в эфир.

★ * *

Егор сдвинул рукав, освобождая часы, сказал Севе и Алику:

— Маша уже в эфире.

Все трое уже были готовы к дальней дороге: Сева и Алик — в комбинезонах с полной волкодавской выкладкой, а Егор — в приличном штатском. Пещера тщательно прибрана: постели сложены, пол чист, кухонный угол прикрыт брезентом.

— Что бы ни случилось, к двадцати трем ноль-ноль вы на своих основных исходных. Но до того, что бы ни случилось, парни, вы должны сделать то, что вам положено сделать. Ликвидация их связи с гарнизоном. Подвод отряда к патрулируемой зоне и нацеливание на объект за тобой, Сева. А сетевой к ПП твой, Алик.

— Все ясно, Егор, — успокаивая, заверил командира Сева.

— Что тебе ясно? — раздраженно спросил Егор.

— Я же сказал: все.

— Счастливый человек, — решил Егор по поводу Севы и посмотрел на Алика: — И тебе тоже все ясно?

— Мне ясно, что я должен делать.

— Слава тебе Господи, хоть один не фанфарон!

Сева любовно глянул на Егора и сказал совсем просто:

— Волнуешься очень, да? А ты не волнуйся, Егор. Будет как в цирке: красиво и точно. Ты же все просчитал.

— Ну, присядем, — предложил тогда Егор.

Они присели на пол. Посмотрели друг на друга, поулыбались.

— Что ж, пойдем убивать. — Сева резко поднялся. Встали и Егор с Аликом.

—Убивают убийцы, Сева. А мы идем воевать и уничтожать врагов, опоганивших мою и твою землю, — не повышая голоса, выговорился Егор. — Мы с Севой уходим, Алик. А ты здесь приготовь все для Маши и не спеша тоже отправляйся. Уходя, Машка вас, дураков, поцеловала. Дайте-ка я вас обниму.

Они обнялись.

Маша спустилась к незнакомому ручью и, прошагав по воде с полкилометра, вышла к озеру, в которое впадал ручей. Зайдя поглубже, она сняла со спины рюкзак с рацией и, размахнувшись, метнула его подальше. Рация ушла под воду.

Она поднималась ручьем. Она шла по воде до тех пор, пока ручей не превратился в тоненькую струйку, по которой идти уже не было возможности. Присыпая свои следы кайенской смесью, она добралась до проселка. Постояла, осматриваясь, а затем побежала. Она бежала размеренно и быстро, как бегала совсем недавно кроссы в Подмосковье.

На пределе сил она добралась до магистрального шоссе. Устроившись в придорожных кустах, Маша изучила местность и резким броском перескочила на другую сторону шоссе. Там, выбрав хорошо укрытое место, она в изнеможении прилегла — отдыхать и наблюдать.

Ждать пришлось недолго: промчался немецкий грузовик с солдатами, через интервал минуты в три — другой. Третий остановился неподалеку. Из него выпрыгнули солдаты и, рассыпавшись в редкую цепь, пошли туда, откуда прибежала Маша.

Палило солнце, раскаляя широкую просеку, заросшую мелким кустарником и цветущим разнотравьем. Выйдя из нее, Сева распугал разомлевших в сытом довольстве шмелей, и стрекоз, подошел к аккуратному определявшему лесную делянку столбику, на стесанной стороне которого черной краской была выведена цифра. 246. Сева вынул из кармана две еловых шишки, одну сосновую и небольшой светлый булыжник. Все это он уложил в линию и удалился в направлении, указанном Тремя шишками и булыжником.

* * *

Егор презрительно и не таясь пересек рынок, без любопытства, но профессионально цепко разглядывая товар. Пощупал суконную штанину, растянул за рукава диагоналевую гимнастерку, щелкнул крепким ногтем по медному чайнику.

— Вы до Ивана? — робко поинтересовались за его спиной.

Егор резко развернулся и прихватил за грудки перепуганного Сашку.

— На понт берешь, портяночник?!

— Да я просто спросить...

— Берляй до люли, шестерка, и чтоб я тебя на бану не видел!

Сашок бежал. Тогда Егор направился к лавке Василия.

— Порядок? — спросил он, не здороваясь.

— Вроде бы да, — ответил Василий.

— Вроде Володи, а Володя вроде дурака. Меня «вроде» не устраивает, Вася. Я дураком сегодня быть не могу.

— Да порядок, Егор, что ты шумишь!

— Вот это разговор. Я в твоей собачьей конуре малость придавлю, а ты иди, готовься. В десять, Вася, в десять!

В излучине ручья, где он, закругляясь, расширялся и углублялся, на широких плотных листьях твердо лежали желтые кочанчики кувшинок. Алик с трудом добрался до них берегом и, держась за ствол ивы левой рукой, правой вырвал — по одному — три цветка на длинных мясистых ножках. Присев на траву, он обрубил бебутом стебли под достойный букет и, встав, направился к пещере.