Акцент судьбы

Времени на свои манипуляции Ким потратил достаточно много, от недостатка кислорода в разреженном воздухе у него болела голова и со временем все сильнее, из носа начала сочиться кровь, но своего он добился, после очередного остывания датчика он не услышал характерного щелчка срабатывания запорного замка. Теперь можно было пытаться открыть дверь. Дранон через порезанную с другого края щель зацепил край двери и угловым ключом и пытался с помощью монтажного приспособления, вытянуть ее из паза, но сил у него уже совсем не осталось, и он только болтался в невесомости. Ким пришел ему на помощь, когда дверь немного подалась, и раздался свист входящего воздуха, Ким уже был в полубреду, ему сильно хотелось спать и временами ему казалось, что он терял сознание. Они бессильно повисли в невесомости, ожидая уравнивания давления.

Когда давление выровнялось, и уплотнители перестали давить на дверь, открыть ее удалось сравнительно легко.

– Ким, спасибо тебе. – поблагодарил Дранон – Если бы не ты, я бы уже два раза мог распрощаться с жизнью.

– Одного бы хватило. И благодарить пока еще рано. Давай перетащим наших подопечных в мед бокс. Там есть капсулы с автономной гравитацией. А потом надо оглядеться.

Ким плыл по центральному коридору в направлении мостика. Несколько раз он пытался по дежурным мониторам получить информацию, но они были пусты. Добравшись до переборки ведущей в командную часть корабля, Ким понял, почему не мог связаться с мостиком. Переход был закрыт, а на управляющей панели было сообщение о разгерметизации, за переборкой был вакуум.

То, что в этой части корабля была разгерметизация, могло означать, что разрушен не только корпус корабля, но и все отсеки до мостика, следовательно, произошел взрыв малого реактора носового орудия, и искать живых там не следовало. Теперь понятно и отсутствие связи и энергопитания. А в прочем главный реактор наверняка в рабочем состоянии, значит в нижних отсеках энергия есть. Ким развернувшись поплыл обратно.

– Экипаж скорее всего погиб, малый реактор взорвался. – Сообщил он Дранону. – Нам надо перебираться в нижние отсеки.

– Погоди. А чего бы это он мог взорваться? Орудия то заглушены.

Ким пожал плечами:

– Отчего не знаю, но знаю, что взорвался. Ты со мной идешь, или с ними останешься?

– А чего мне с ними нянькой сидеть? Пошли вниз.

По аварийному трапу они стали спускаться в нижнюю часть корабля, слово «спускаться» здесь явно не подходило, в невесомости любая шахта воспринималась как горизонтальный коридор. Через два отсека появилась гравитация здесь они, наконец, обрели понятие верха и низа. Присев прямо на пол они отдыхали, за время невесомости кровь приливала к голове сильнее обычного, возник своего рода отек, и теперь голова снова немного кружилась.

– И все-таки длительная невесомость очень неприятная штука. – Заметил Дранон – На тренажере нас столько не мучили.

– Просто мы пробыли в невесомости не так долго. В длительной невесомости наступает адаптация. Ладно, хватит отдыхать, что-то говорит мне, что нам надо поторопиться.

В следующем отсеке они добрались до технического мостика, существующего на военных кораблях для организации работ по продлению жизни корабля во время сражений. Мостик был оборудован собственной независимой системой диагностики повреждений, различными телеметрическими устройствами, позволяющими получать объективные данные при поврежденных комуникациях. Ким запустил диагностический модуль и активировал программы сбора данных о повреждениях корабля.

Дранон с интересом наблюдал за действиями Кима, он был как и Ким авиационным техником и понятья не имел как управляться с диагностическим модулем. Конечно, он знал в общих чертах, что это существует, но видел впервые:

– Слышь, Ким? А от куда ты это все знаешь?

Ким хмыкнул. Для него технический мостик корабля был хорошо знаком по симуляторным программам, но объяснять Дранону все это было бесполезно, все равно не поверит:

– Пришлось немного постажироваться. Да ты не тушуйся, здесь ничего заумного нет, даже если ничего не знаешь, все равно можно разобраться. Вот смотри, здесь схемы корабля, сейчас мы выбираем пространственно-конструкционную, желтыми цветами отмечены области, имеющие некритичные деформации, красными соответственно повреждения, которые уже нарушают геометрию корпуса, а вот черные цвета означают полностью разрушенные конструкции. По этой схеме можно теперь сделать вывод о характере повреждений. Вывод в данном случае напрашивается сам собой, сейчас мы находимся в груде металлолома, которая даже приблизительно не напоминает боевой корабль. Если бы я принимал решение о дальнейшей судьбе этого корабля, то непременно отправил бы его на переработку.

На мониторе в основном присутствовали красные и черные цвета, белых было совсем немного.

– Да уж. Ремонтом тут заниматься бессмысленно – Заключил Дранон – А это действительно малый реактор столько натворил?

– Видишь ли, он натворил много, но должен был гораздо больше. По крайней мере, при аналогичных авариях не выживает никто.

– Но мы-то выжили.