Актриса и Президент (СИ)

Зинаида Павловна с Варей пошли на кухню, отнести грибы. Президента ждали посетители. Варя в своих апартаментах скинула пальто, выпал блокнотик: «А, вдруг там что-то важное?!»

Она поспешила в рабочую, зону. Приема у президента, ждали трое мужчин, один, вслед ей прошипел: «Шлюха американская!»

Весь этот трудный долгий день, боль воспоминаний, ощущение счастья от объятий любимых рук, все было стерто грязью этих слов.

Она подошла к столу секретаря, на английском поздоровалась и объяснила, что блокнот надо отдать президенту. Вышла, стараясь не разревется прямо при обидчике.

— Ваш блокнот, — секретарь положил блокнот на стол.

— Варя, была? Ушла?

— Да, чем-то очень расстроена.

Президент резко встал, и все увидели, как стремительно он умеет двигаться.

Он почти бежал по коридору, когда за очередным поворотом увидел, Варю. Она, прислонившись к стене, безвольно, спускалась по ней. Он подхватил, и, вдавив ее всем своим телом, прохрипел в ухо: «Кто? Кто тебя обидел?»

— Все хорошо. — прошептала она в ответ.

— Варя, кто? Подними голову, как он выглядел?

— Все хорошо, Саша, все хорошо.

Кажется он не расслышал, еще сильнее вжал ее в стену, так, что она подняла голову и посмотрела на него с удивлением.

Его взгляд был суров и непреклонен: «Варя, ты не понимаешь, этот человек не тебя оскорбил, он меня унизил. Это враг. В глаза он улыбается, за спиной нож точит. Кто?»

— Он такой, большой, темный, лицо в оспинах.

«Я понял, — он слегка отстранился, и взял в ладони ее лицо. — Запомни, я никогда тебя не обижу, и никому не позволю этого! А сейчас иди, выпей горячего чая и спать».

Он поцеловал ее в лоб, и взяв за плечи, развернул в направлении жилых комнат.

Варя увидела, как на встречу уже бежит Зинаида Павловна.

В эту ночь ей приснилась война 1995 года, та на которой остались навсегда папа и мама. Перед яркой вспышкой взрыва она услышала мамин шепот: «Варя, этого не может быть.»

7. Обида

Я хочу быть любимой тобой
Не для знойного сладкого сна,
Но — чтоб связаны с вечной судьбой
Были наши навек имена.

Мирра Лохвицкая

Варя ворочалась без сна полночи. Душила обида.

«Поцеловал в лоб, словно папочка. Почему я придумала, что нравлюсь, как женщина? Всего лишь маленькая глупая актриса, что ему, мои чувства. Мои слезы, для него — вода».

Утро выдалось славное, солнечное.

Президент был в спортзале. Охрана молча расступилась и она прошла к самому окну, где Александр Александрович разминался на тренажерах.

— О приятно видеть тебя здесь, выбирай снаряд, — он слегка задыхался, от физической нагрузки, но это даже шло ему. Голос звучал очень сексуально.

Варя выбрала один из тренажеров, а потом попросила показать ей какой-нибудь защитный «приемчик».

— Вот так сходу, да и зачем, тебя и так никто не обидит. Забыла вчерашний разговор?

Что-то с ним такое случилось с утра, толи выброс тестостерона, толи что-то он решил в эту ночь. Варе не понравилось выражение глаз, хищное и какое-то, как ей показалось, пренебрежительное. И эти губы, пытавшиеся скрыть усмешку.

Он позвал охранников, расстелить маты.

Варе пришлось разуться следом за тренером, и не успели они встать на середину, как он провел прием. Правда, не дал ей упасть, подхватил ладонью за спиной, вторая ладонь легла на грудь, и актриса отчетливо почувствовала, что ее самым наглым образом щупают. Снова встали в стойку.

Все так же неприятно ухмыляясь, мужчина провел такой же прием, но на этот раз, он просто навалился на нее всем телом. И когда Варя сделала робкие попытки высвободится, он завел ее руку за корпус, и в то же мгновение ей грубо раздвинули ноги. Но через несколько секунд, он снова поднялся, и подал ей руку, помогая встать.

Потом прошлепал босыми ногами до двери и закрыл ее на ключ.

Когда он вернулся на ковер, она не стала больше ждать, просто ткнула основанием ладони в середину груди. Она послал все свое негодование точно в цель.

Он рухнул, как подкошенный. Охрана у него была великолепная, вышибли дверь, и схватили Варю, заламывая руки.

Он уже поднялся с ковра, кусая бледные от бешенства губы, прошептал: «Не сметь трогать…»

Александр Александрович, встал при ее появлении в столовой.

— Доброе утро, Варвара Николаевна. Не с той ноги встали?

— Отчего же очень даже, — улыбнулась девушка.

Она поймала его изучающий взгляд.

Об утреннем недоразумении не вспоминали. Говорили о погоде, о птицах. Обманутые теплым осенним днем, те пели, словно вернулось лето.

— Это что за прием был, кто научил?

— Мальчик был вьетнамец. Милый такой, его то за трансвестита, то за транссексуала принимали. А он просто полжизни в голоде жил. Мы с ним в в одной группе занимались.

— Понятно, так значит, выспалась? — спросил он.

— Да, нет, полночи в интернете просидела, смотрела «Унесенные призраками».

— Ужастик?

— Нет, это сказка-анимэ.

— А, сказка. — В голосе разочарование и ирония.

Варя, наконец-то смогла сказать с ночи заготовленную фразу. Фразу-месть.

— Да, добрая вечная сказка, вашему поколению конечно уже неинтересная.