Актриса для Мажора

Они вынырнули: он смеялся, порывисто дыша, а она уже всерьез пыталась его утопить.

Наконец Боря замуровал ее в кольце своих рук, не оставив возможности вырваться.

— Да перестань ты трепыхаться, я тебя уже поймал.

И улыбка до ушей. Очень заразительная наглая улыбка.

Алена тяжело дышала от возмущения и барахтаний.

— Ты самый невыносимый представитель рода человеческого, — сказала она, смотря ему в глаза.

— Оу, польщен. Ты научилась делать комплименты, — передразнил ее Боря.

Она опять попыталась освободиться, но безрезультатно.

— Я могу и укусить, — попробовала угрожать, уже начиная смеяться.

— Очень буду за это признателен, — вежливо ответил Боря.

— Пусти, — сквозь смех потребовала Алена.

— Обязательно. Только хочу кое-что попробовать.

— Не советую приставать ко мне, мажорик, — сердито предупредила Алена.

— Фу, какие пошлые мысли у тебя Трякина, — засмеялся Боря на ее высокомерно вздернутый нос, — ничего того о чем ты сейчас подумала. Доверься мне, — Боря осторожно ослабил объятия и положил ее на воду, удерживая на поверхности.

— Ни за что, — сказала она, послушно расслабляясь в его руках.

Это были самые странные минуты в ее жизни. Обжигающе холодная вода вокруг, обжигающие руки, прижимающие к горячему телу. А наверху ярко светили звезды.

Она, широко распахнув глаза, рассматривала небо. Сколько недель она работает на лайнере, но впервые увидела какое яркое и звездное небо над морем. Удивительное дело, еще совсем недавно ей казалось, что беспросветная мгла в ее душе останется с ней надолго, и как же быстро она отступила, забрав все плохое, оставив тишину, покой и легкость.

Она не обращала на Борю внимания, поглощенная небом и своими чувствами, а он не обращал внимания ни на что кроме нее, ему было вполне достаточно отражения звёзд в ее глазах-омутах и робкого восторга на ее лице.

Она, чувствуя опору под головой и лопатками, еще больше откинулась назад и раскинула руки, а Боря закружил ее, вначале медленно затем все ускоряясь, пока не услышал тихий грудной смех.

Потом медленно поднял ее, так что их лица оказались совсем близко, Алена все еще мечтательно улыбалась и машинально положила руки ему на плечи.

— Вот так лучше, — тихо сказал Боря.

Алена смотрела на Борю, его скульптурные, правильные черты были подчеркнуты светом звезд. Четко очерченные губы, прямой нос и глаза — темные топазы, отражающие ночное небо.

Алена всегда была безразлична к мужской красоте. И в этот раз ее поразила не столько идеальная внешность, сколько взгляд: внимательный, терпеливый, трепетный и ждущий что-то.

Этот взгляд взволновал и смутил ее. Алена оттолкнула Бориса, его руки в этот раз отпустили ее. Она взлетела по лестнице на бортик бассейна, подобрала свою обувь. Вода струйками стекала с одежды, Алена старалась не обращать на это внимания, как и на легкую дрожь, причиной которой была не столько ночная прохлада, сколько взгляд Бори. Она расправила плечи и, не оборачиваясь, направилась прочь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Боря следом за ней, в несколько движений выбрался из бассейна.

— Трякина! — окликнул он Алену, она остановилась.

— Я люблю тебя, — сказал то, что хотел Борис.

Она резко развернулась, теперь Боря и Алена стояли друг напротив друга, оба напряженные, серьезные.

— Ты врешь, мажор, — зло сказала Алена.

— Зачем мне врать? — глухо спросил Боря.

— Ты был очень активен и изобретателен все это время. Но сейчас ты перешел все границы! Думаешь, твое лживое признание приведет тебя к намеченной цели? Как бы ни так! Ты все равно не нравишься мне мажор.

На застывшем лице Бориса мелькнула невеселая усмешка.

— Ты главное напоминай себе об этом почаще, вдруг забудешь, как почти забыла пару минут назад.

Эти слова еще больше разозлили Алену.

— На лайнере около трёх тысяч человек, почему ты прицепился именно ко мне?

— Мне тоже это интересно. Ты приворожила меня, ведьма? — вопрос мог бы быть шутливым, если бы не прозвучал так горько.

— Приворожила? Много чести для тебя, буржуйчик, — усмехнулась Алена, — кто ты без своей фамилии? Алкаш, бабник и хам.

Лицо Бори болезненно дернулось, Алена почти дословно повторила слова его отца, даже не понимая это.

— Оставь меня в покое, мажор! — сказала напоследок Алена.

— С удовольствием, нянька-аниматор!

Она будто перешагнула невидимую преграду и ушла, так и не обернувшись.

Боре оставалось лишь проводить ее взглядом, с трудом удерживаясь, чтобы не сломать что-нибудь.

В своей каюте Алена смотрела на себя в своё любимое зеркало на ручке.

— Гавнюк мажорный, убогий, — она усилено вспоминала все, что думала о Борисе раньше, но мысли разбегались от его настойчиво «я люблю тебя». И сколько она не старалась, не могла отвлечься хоть на что-то другое.

— Так. Сегодня же Костя приезжал, мне же больно было. Он что-то говорил, смотрел на меня. А что он говорил? По-моему он был в чём-то сером.

Но в голове упорно возникал взгляд Быкова. Он смотрел прямо в душу, пытливо пытаясь уловить, понять ее.

У Алены вырвался стон отчаяния: