Актриса для Мажора

Он подвёл Пашу к дальнему стеллажу, достал коробку и пару секунд порывшись, вытащил нужный провод. Павел огляделся, он всегда знал, что здесь есть стеллажи, но был уверен, что их не хватает, чтобы вместить всю технику. Но поражало, конечно, не то, что склад преобразился, а то — кто приложил к этому усилия. В исполнении мажора это выглядело волшебством.

Паша молча взял адаптер и вернулся к своему столу, которого, кстати не коснулась рука Бориса, и в этом он удивил Виноградова. «Не иначе как чувство самосохранения сработало», — решил Паша, если бы мажор вторгся в рабочий беспорядок программиста, дело бы закончилось потасовкой.

Параллельно столу программиста теперь стоял еще один стол с ноутбуком, Боря поставил рядом отремонтированное кресло и расслаблено расположился на нем.

— Что еще интересное ты мне придумаешь начальник?

— Думаешь это было единственное захламленное помещение на всем лайнере? Не обольщайся, раз уж ты эффективен при разборе хлама, так и будем тебя использовать.

Паша тихо засмеялся, увидев, как Борина улыбка немного скисла от этих слов.

Открылась дверь и вошла хорошенькая официантка с подносом, поздоровалась, не сводя глаз с Быкова, и поставила перед ним бокал с коктейлем и блюдо с фруктами. Борис поблагодарил девушку, а на очевидный вопрос во взгляде Паши ответил, показывая на бокал:

— Безалкогольный.

Вопрос не прояснился.

— Я так-то еще директор, уж свой комфорт я обеспечу.

В таком виде и застала их Анжелика Геннадьевна. Паша в работе, а Борис вальяжно развалившийся в кресле и потягивающий коктейль веселой расцветки. Ничего в его облике не выдавало, что парень весь день работал не покладая рук.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Павлик, завтра мне нужна ваша помощь на сцене, — ласково-снисходительно сказала госпожа Линник программисту, Паша заметно напрягся в ее присутствии и как показалось Борису даже перестал дышать.

После она обратилась к Борису сменив тон на ядовито-презрительный:

- А вас Борис Ярославович на весь завтрашний день попросили в танцевальный зал.

Анжелика Геннадьевна окинула Бориса неприязненным взглядом, тот в ответ отсалютовал бокалом, для Паши она чуть изогнула губы в дежурной улыбке, оставив лёд в глазах и вышла.

С ее уходом Паша начал дышать, а Боря задумчиво присмотрелся к Виноградову. Он даже пожалел толстяка: понятно, что тот влюблен в арт-директора и, судя по всему, она об этом знает, но даже не пытается скрыть своего безразличия.

«Бедолага, о взаимности в его случае можно только мечтать, слишком красивая и холодная, такая никогда не обратит на него внимания, если даже меня в свое время отшила», — мысленно посочувствовал программисту Боря.

«Оу! Кстати теперь понятно, почему толстяк на меня такой злой. Да и Зорин, затейник, неспроста сюда отправил».

Свои выводы Борис озвучивать не стал. Вскоре рабочий день подошел к концу и мужчины молча разошлись.

Боря, перед тем как отправиться в свою каюту зашел в бар, и пожалел об этом. К нему пытались присоединиться симпатичные дамочки, но Бориса лишь раздражало их внимание. И сам удивился своей реакции. Ну ведь не из-за запрета Зорина вполне хорошенькие девушки стали напоминать ему резиновых кукол, не из страха быть сосланным на берег Борису было неприятно смотреть на откровенные попытки ему понравиться и навязчивые заигрывания.

В памяти мелькнул образ темноволосой злюки и по телу пробежал легкий электрический разряд, взбудоражив, разбудив желание снова почувствовать на себе колючий взгляд зеленых глаз. Эта реакция организма добавила к раздражению еще и досаду:

— Ведьма. Прокляла меня всё-таки.

Так и не выпив ни глотка, Боря отправился в свою каюту. Но ее образ уже не отпускал мысли мужчины.

«Не смотри на нее, не думай о ней. Кто ты такая, чтобы мне запретить о тебе думать?! Как это сделать интересно?»

Боря вспомнил о фотографиях, сделанных на яхте, они должны были сохраниться на его телефоне.

Кадров было много, и каждый был удачным: она была освещена ярким солнцем, улыбчивая, насмешливая, горделивая. Темные, небрежно растрёпанные волосы были напитаны солнцем и отсвечивали золотыми искрами. В зеленых, лукаво сощуренных глазах, читалось явное намерение сделать ему гадость. Боря смотрел в эти глаза и поражался своей, мягко говоря, несообразительности. Как он мог подумать, что она идет к нему для поцелуя?

«Не мечтай о поцелуе. Черт, как же это прекратить. Ведь я реально мечтаю ее поцеловать».

Последний кадр, сделанный за мгновение до полета в море, с которого Алена смотрела ему прямо в глаза, и в них было предвкушение веселья, Боря сделал заставкой на своем телефоне.

Глава 20

В это время зеленые глаза внимательно рассматривали свое отражение в зеркале. Алена сидела на кровати в своей каюте и то улыбалась, то хмурилась глядя на свое лицо. Странно, Алене раньше никогда в голову не приходили мысли, что ее внешность можно посчитать небезупречной.