Актёр и мишень. Как раскрыть свой талант на сцене

В то же время для Ирины ставки тоже высоки, но по совсем другой причине. Когда Ирина ощущает зажим, ей кажется, что ее ставки заключены в ее игре. Другими словами, вместо того чтобы увидеть, что может потерять или приобрести Джульетта, Ирина прогибается под гнетом того, что может приобрести или потерять она сама. Например, хорошо она сыграет или плохо, выставит себя идиоткой или нет? Опять мы видим, что явное различие между актером и персонажем только кажется явным. Эти различия слишком легко стираются. Необходимо разграничить и аккуратно разделить ставки Ирины и ставки Джульетты. Ставки Ирины и ставки Джульетты очень различны. Как же Ирине занизить собственные ставки и повысить ставки Джульетты?

Путешествие сквозь

Во-первых, актеру нужно перенести ставки из того, что видит актер, в то, что видит его персонаж.

Ставки Джульетты не живут внутри Джульетты. Ставки Джульетты заключаются в том, что она видит. Ирине нужно пропутешествовать сквозь Джульетту, чтобы увидеть окружающий мир таким, каким его видит Джульетта.

Ирине не переродиться в Джульетту. Вместо этого Ирине необходимо сквозь призму Джульетты увидеть то, что для Джульетты важно.

А важен для Джульетты Ромео. Так что Ирине нужно смотреть сквозь Джульетту, чтобы увидеть, какие ставки видит в Ромео Джульетта. Ирина должна прекратить интроспекцию образа Джульетты, ибо все, что Ирина может увидеть в Джульетте, – это какие ставки видит в Джульетте она сама, актриса! Ирине нужно не зацикливаться на персонаже, а видеть сквозь персонажа. Взгляд актрисы должен проходить сквозь героиню, словно героиня прозрачна. Словно героиня – маска.

Артист видит глазами персонажа. Только тогда, когда артист видит, что стоит на кону для персонажа, персонаж оживает.

Отступление: неравные ставки?

Правило пар гласит, что в каждый момент жизни есть что терять и что приобретать. Страху с этим ничего не поделать. Это правило нерушимо.

Невозможно доказать, что то, что мы можем потерять, равно тому, что мы можем приобрести. Но на эту тему полезно подумать. Подобная симметрия в практическом смысле – основа вселенной артиста. Нас не должно волновать, что точного антонима – полной противоположности – нам не найти. Идея симметрии достаточно сильна, хоть и недостижима в идеале. Эксперименты доказывают, что симметрия лежит в основе представления младенца о красоте, но реальные лица не бывают идеально симметричными.

Иногда ставки кажутся неравными. Кевин приглашает Дермота на скачки. Будет ли Дермот ставить? Дермоту приглянулась заскучавшая лошадка по кличке Черепашка, ставка на которую сто к одному. Дермот ставит на нее десять фунтов, в случае победы он выиграет тысячу. На вопрос Кевина: «Как настроение?», Дермот, впервые поставивший на лошадь, отвечает: «Я бы страшно хотел выиграть тысячу и не сильно расстроюсь, проиграв десятку». Не значит ли это, что приобрести Дермот может куда больше, чем потерять?

Нет, не значит. Симметрия на самом деле никуда не исчезла: положительный результат, радость тысячного выигрыша, разбавлен маловероятностью такого исхода, огорчение же от проигрыша смягчено небольшим размером суммы. Оба возможных варианта развития событий равновелики.

Ирине нужно поверить, что идеальная симметрия существует как данность, а затем уже заняться поисками этой симметрии. Одно из главных условий любого научного исследования – не начинать с вывода. Но мы не ученые. Расщепление целого на две половины высвобождает энергию для артиста, как в ядерной физике.

Отступление: ставки растут

Мы также можем заметить, что наше внимание невольно переключается на ту ситуацию, ставки в которой для нас выше. Ставки предполагают тревогу и надежду, причем в равной степени: «Посмотрит на меня сегодня девушка в библиотеке? Или не посмотрит? А меня это волнует?»

Если меня это не волнует, я переключу внимание на что-нибудь более интересное. Но из этого правила есть исключение. Иногда происходит обратное, и мы бежим от реальности, потому что ставки невыносимо высоки. Когда ставки болезненно высоки, мы переводим взгляд с реального мира на воображаемый, в котором воображаемые ставки заменяют реальные, где нам комфортнее жить. В этом иллюзорном мире власть и контроль в наших руках. Рассмотрим пример: отец старательно моет посуду, вместо того чтобы посмотреть правде в глаза и признать, что его сын – наркоман. Отец убедил себя, что самое главное сейчас – как следует отмыть сковородку, пока сын сидит и одурманенно пялится на чашку кофе. Отец старается заменить один набор ставок другим. Ототрется ли последнее пятнышко мясного соуса или нет? Даже отцу, существующему в отрицании реальных ставок, приходится в своей параллельной вселенной создавать еще один набор ставок.