Актер. Часть 1

- Нет. Я, скорей, один из старых знакомых профессора, - Нико поправил часы на запястье. Без крайней необходимости он предпочитал обходиться без лжи, а сейчас был как раз такой случай.

Девушка, не сводя с него глаз, кивнула.

- А, тогда понятно... Ну что ж, удачи! - фривольно улыбнулась она, но тут же исправилась: - До свидания.

- До свидания, - Нико сухо и вежливо улыбнулся. Девушка в последний раз стрельнула в него глазами, развернулась и, уютно постукивая резиновыми подошвами форменных белых туфель, ушла. Проводив ее задумчивым взглядом ("Нет, плечи все-таки широковаты"), Нико пoвернулся к двери и постучал.

Но за дверью по-прежнему было тихо: ни звука шагов идущего к двери человека, ни ответа от Эстархиди, который пригласил бы его войти. Подумав, Нико нажал на ручку двери.

- Костаc, к вам можно? - Он распахнул дверь, и ответ на заданный им вопрос предстал перед ним в виде распростертого на кресле тела мертвого старика.

Нико нахмурился и, переступив порог, быстро закрыл за собой дверь. Бросив взгляд на часы, он отметил время. Стараясь ни к чему не прикасаться, Нико медленно обошел тело врача, отмечая закатившиеся глаза Эстархиди, выражение боли, исказившее его черты, и запекшуюся нитку слюны, неприятно испачкавшую подбородок.

"Мертв как минимум полчаса..." Заметив блеск стекла на полу, Нико присел на корточки. "Так, а здесь у нас что?" Он задумчиво рассматривал рассыпавшиеся по полу осколки. В выгнутых частях стекла еще оставались капли тягучей янтарной жидкости. Никас перевел взгляд на стол, на одинокий бокал с нетронутым коньяком, потом на початую бутылку Метаксы.

"Есть отпечатки пальцев на ножке бокала, который стоит на столе, и на поверхности бутылки. Но на втором бокале отсутствуют отпечатки губ. В кабинете Костаса находился еще один человек, но этот человек не пил... Характерная слюна на губах Костаса... Отравление? И что же заставило Эстархиди выпить отравленный коньяк? А он допил рюмку до конца. Причем Метаксу он выпил практически залпом, если судить по тому, что на полу и в осколках почти нет капель алкогoля. Но залпом коньяк не пьет ни один человек, если только он не запойный пьяница. Или же пьющий должен был испытывать сильный стресс, чтобы в один глоток осушить полную рюмку. Следов борьбы нет, значит, Костас выпил коньяк без принуждения. Почему?"

Нико перевел взгляд на сейф с приоткрытой дверцей. Поднявшись с корточек, он шагнул к нему и заглянул внутрь. В глаза бросились лежащие на верхней полке пара ампул с хлоралгидратом, oтмеченных клеймом "Эфтихии", запечатанные пачки крупных еврокупюр и небольшая пухлая потрепанная тетрадь в розовой обложке. Не сводя глаз с тетради, Нико вынул из нагрудного кармана упаковку бумажных салфеток, обмотал ими указательный и большой пальцы, прицелился и, ловко подцепив тетрадь, потянул ее из сейфа. Положив тетрадь на стол, Нико поддел обложку пальцем с обмотанной вокруг фаланги салфеткой. На первой странице было выведено неустоявшимся детским почерком: "Дневник Лизы Домбровской".

"Так, уже интересно". Помедлив, Нико снова присел на корточки перед столом, разглядывая его поверхность. Его взгляд упал на белый конверт, почти слившийся с белой столешницей. Конверт не был запечатан и лежал на столе лицевой стороной вниз.

В это время со стороны пляжа раздался пронзительный женский вопль.

- О Боже! О господи! Помогите! - и женщина завизжала.

Вскочив на ноги, Нико бросился к окну. Но на полпути передумал и вернулся к телефонной станции, стоявшей на столе в кабинете. Кнопку охраны, отмеченную греческой аббревиатурой "ADT", он нашел сразу. Чтобы не поднимать трубку, Нико включил разговор на громкую связь.

- Γоспoдин Эстархиди? - явно нервничая, но достаточно четко отозвался мужчина. - Простите, у нас чрезвычайная ситуация. Там, на пляже...

- В кабинет Эстархиди. Живо, - перебил его Нико.

- Ч-что? И... и кто вы такой, черт побери? - задохнулся охранник на линии.

- Интерпол, - отрезал Нико. - Жду вас в кабинете.

Женский визг на пляже перешел в истерику. В коридоре послышался топот ног и взволнованные голоса людей:

- Там... что-то на пляже.

- Пойдем посмотрим?

Мило поморщился: "Идиотское любопытство". В ожидании охраны он порылся в заднем брючном кармане и извлек оттуда бумажник. Перегнувшись, он бросил бумажник на стол. Снова посмотрел на дневник Лизы и перевел взгляд на конверт. Нахмурившись, Нико кончиком пальца перевернул конверт лицевой стороной вверх. На конверте была сделана надпись: "Для Домбровского".

Не задумываясь об этике, Никас подцепил пальцами край письма, вытянул его из конверта, рывком расправил его и прочитал первую строчку:

"Здравствуй, Максим. Прости, что через столько лет я вынужден о себе напомнить..."

Письмo было коротким, но эмоциональным и четко объясняло причины, по которым Эстархиди решил уйти из жизни. Нико вложил письмо в конверт, вернул конверт на стол и задумался. Через секунду его ухо уловило звук приближающихся к двери кабинета бегущих шагов, и в кабинет ворвались двое крупных мужчин в форме охраны "Эфтихии".