Аксум

Направив верблюда немного влево, я закрылся щитом и ударил копьём своего противника. Того вынесло из седла, и я еле успел вывернуть из его тела лезвие копья, чтобы буквально через несколько секунд вонзить его снова. На этот раз мне не удалось освободить его так быстро, пришлось выпустить оружие из рук и оставить в теле врага.

Уловив краем глаза, что ко мне кто-то пытается пробиться, я повернул голову и рассмотрел своего следующего противника. Желающим напасть на меня оказался коренастый воин, имеющий странную чалму на голове, свирепый взгляд и двух телохранителей, скачущих рядом. Очевидно, это местный командир.

Меня он заметил давно и захотел сразиться лично, видимо, лавры спасителя Куша не давали ему покоя. Ну, посмотрим. Усмехнувшись, я повернул верблюда в его сторону и даже слегка хлестнул плетью. Верблюд рванул, и я в мгновение ока подлетел к воину. Тот, размахнувшись, ударил меня хопешем, но его удар пришелся по щиту, а я мечом проткнул его правого телохранителя и помчался дальше, чтобы убить ещё одного воина, попавшегося мне навстречу.

Увидев просвет между всадниками, я направил верблюда туда, выскочил из общей схватки, сунул меч в ножны и снова схватился за лук. Не уйдёт от меня этот фрукт. Стрела легко легла на тетиву, и тут же слетела с неё, устремившись в тело неудачника. Тот успел обернуться и поймал её боком, а вслед уже летела вторая и третья. Нашпигованный стрелами кочевник начал заваливаться на бок и через несколько мгновений свалился с верблюда.

Неизвестно откуда, тут же прилетела стрела и ко мне. Звякнув о нагрудник, она отскочила в сторону, и тут же я поймал, но уже шлемом, вторую. Оглянувшись, увидел двух лучников на верблюдах, что скакали в стороне от общей схватки. Но их уже заметили другие мои воины и напали, отбив желание продолжать пускать выстрелы по мне.

А я продолжил стрелять из лука по любой мишени, что оказывалась у меня перед глазами. Ещё немного, и уже изрядно поредевшие наёмники стали уходить в разные стороны, спасаясь бегством. Их вождь погиб, а наиболее храбрые давно свалились с сёдел, окропив местные пески своей кровью.

Их стали преследовать, догоняя и убивая в спину, но на общий исход дела это уже не влияло. Сражение я выиграл, но враг успел укрыться за стенами и теперь придётся выкуривать его оттуда. Доскакав почти до стен города, я стал орать, выкрикивая имя Эргамена и призывая его выйти со мной на битву, но, увы, он остался глух к моим призывам.

Оглядев кучи наваленных у стен тел, я убедился, что кушиты понесли огромные потери, и поскакал к своему основному войску, что уже стояло в километре отсюда. Теперь следует подсчитать собственные потери и оказать помощь раненым. Кушиты сегодня потеряли большое войско, мало кому удалось укрыться за стенами города. И возможно, мне придётся стоять под ними не меньше недели, а то и месяц, но я всё равно возьму его. И чем позже это случится, тем хуже окажутся последствия для его жителей. После этого мне ещё предстоит брать Напату.

Подсчёт потерь оказался не долгим: я опять потерял около тысячи воинов убитыми и чуть больше ранеными. Слишком жестокой оказалась битва, поэтому и соотношение потерь получилось именно такое. Пока мы подсчитали потери, наступил вечер, а за ним и ночь. Сегодня она для врагов пройдёт спокойно, а вот если завтра с утра штурм не получится, тогда придется устроить им весёлую ночь.

Увлёкшись подсчётом потерь и заботой о раненых, я упустил момент, когда Эргамен смог покинуть город. А он так и сделал, воспользовавшись малочисленностью моих ночных сторожевых отрядов. Город покинули все всадники, оставив в нём только пехоту, в том числе и греческих гоплитов Эрастона. Спастись у них шансы отсутствовали, мои воины всё равно бы их догнали, а вот задорого отдать вверенный им город они попробуют.

Об этом я узнал лишь утром, когда во всём разобрался сам и даже выслушал насмешливые крики грека-командующего, которые тот выкрикивал с высокой башни. Ну, хорошо, мне придётся оставить здесь один из моих отрядов и выдвигаться на штурм Напаты. Пока жив царь Куша, любая победа становится бессмысленной, поэтому, либо он сдастся на милость победителя, либо умрёт. Хотя успех операции пока вилами по воде Нила написан.

С утра я начал осаду города, обстреливая его защитников камнями и стрелами, благо накануне их запасы пополнили за счёт сбора утерянных в ходе сражения. Стрельба продолжалась весь день, а потом на штурм пошла моя ударная сотня. Стены взять она не смогла, но потрепала защитников и откатилась назад, выявив слабые места местной обороны. Что же, ночью проведу штурм Мероэ, чтобы ничего не оставлять за своей спиной, затем двинусь на Напату. Пусть ждут меня теперь там, и я приду.