Аксум

Кроме того, уже после выхода за пределы Аксумского царства я переформатировал некоторые воинские подразделения, создав несколько новых. Весь принятый за последний год молодняк, не имеющий настоящего боевого опыта, я свёл в одно подразделение, за исключением лучников и особо одарённых копейщиков, но таких оказалось совсем немного. Воинов прежней аксумской армии также объединил в отдельные штурмовые роты, поставив над ними своих командиров. Они и сами тому оказались рады, не желая становиться в строй с воинами, что привёл я, но мне на их эмоции, по большому счёту, глубоко наплевать. Этим действием я преследовал сугубо прагматичные цели.

Зелье берсерка очень коварное и очень действенное, давать его постоянно и в больших дозах нельзя, а без него мы не в состоянии победить армию, что кратно превосходит нас числом. У моих бойцов нет ни опыта, ни стойкости, как у римлян или греков. Я прекрасно знал менталитет большинства народов Африки, и он меня откровенно удручал. Здесь всё зиждется на страхе, а не на понимании и моральных качествах, ну а там, где всё основано на страхе, там всегда будет повальное бегство в случае любого поражения, и ни о какой стойкости в бою и речи можно не вести.

В общем, когда знаешь моральные качества собственных солдат, то владеешь уже ключом к половине успеха. И, тем не менее, мои действия могли всё-таки насторожить кого-то из них, поэтому каждая штурмовая рота и молодняк получили красочный штандарт и мелкие привилегии, что вызвало глухой ропот у части моих воинов, но именно, что глухой.

Пока мы шли, не вступая в сражения, это напрягало, но сегодня всё их недовольство будет погашено одним ударом, и более никто о нём и не вспомнит. Мало кто выживет в предстоящем бою, а тот, кто выживет, оставит своё недовольство либо при себе, либо поймёт мой замысел, и это хорошо, что с одной стороны, что с другой. Ну, а мне, всё же, предстоит продумать ход сражения и подготовить резерв, на всякий случай, да не один, а то слонов у кушитов оказалось многовато, на мой взгляд.

* * *

Дородный нубиец с чёрной, как смоль, кожей, с толстым, словно расплющенным, носом и типично негритянскими губами, стоял в противоположной части долины и внимательно осматривал боевые порядки противника. Голову его украшал белый бурнус, а тело закрывали льняные доспехи, только не белого, а жёлтого цвета.

Звали его Маал, и он являлся родственником главного жреца Куша, а также доверенным лицом царя Куша. И только поэтому ему разрешили возглавить огромную армию, собранную со всех концов Куша. Сейчас в его подчинении находилось больше двадцати тысяч воинов, и он не сомневался, что победит. К тому же, у него имелись боевые слоны, немного, всего пять, но у его противника они вовсе отсутствовали. Так что, он обязательно победит, причём малой кровью.

Маал всегда отличался излишней самонадеянностью, ему всё легко удавалось, он всего достигал быстро и с наименьшими потерями, и сейчас рассчитывал на то же самое, видя откровенную слабость противника. Приложив руку к лицу, он ещё раз внимательно оглядел порядки аксумцев и угрюмо скривился.

— Каас, ты видишь, насколько их силы меньше наших? Интересно, на что рассчитывает этот дикарь? — обратился он к своему помощнику. Помощника звали Каас, и именно он управлял армией, хоть и находился в прямом подчинении Маала.

Высокий и худощавый, провоевавший всю свою жизнь, Каас бросил короткий взгляд на порядки противника и нехотя отозвался, растягивая по всегдашней привычке слова.

— Гоооворят, чтоо, воождь дикарей — колдун!

— Мало ли, что говорят. Никакой он не колдун. С нами идут жрецы, они не допустят никакого колдовства и обуздают этого дикаря, если он надумает сделать какие-нибудь свои поганые штучки. А когда мы выиграем, я велю поймать его, отрублю ему руки, вырву язык, а голову насажу на копьё и засушу её, в назидание всем остальным.

— У него опыытные воины, — пытался образумить командующего Каас.

— Это та жалкая кучка, что строится перед нами?

— У него мноого верблюжьих лучников.

— У нас больше пеших, и у нас есть слоны.

— Да, слооны у нас есть, но они боятся стрел, в осообенности огненных.

— А откуда он узнает, что они боятся огненных стрел? Правильно, ни откуда. Об этом знаем лишь мы.

— Да, только я проошу, о Могучий, не посылать их сразу в атаку.

— В атаку⁈ Нет, атаковать мы не станем, пусть сначала дикари покажут, на что они способны.

— Не такие уж они и диикари. Их вождь, каажется, его зовут Егэр, поступил мудро и убил немногих, взяв их в плен, а поотом и вовсе поставил в своё войско.

— Да, странный этот дикарь, но в хорошем вкусе ему не откажешь. Жениться сразу же на юной Кассиопее — хороший ход. Забрал прямо из-под моего носа.

— Но у вас уже есть три жеены, о Могучий?

— Мои жёны слишком стары для меня. Ничего, стоит только мне победить, как Ахмек-тэре с радостью отдаст мне в наложницы свою дочь, в награду за избавление от дикаря, а сам я усядусь на трон Аксума и стану его полновластным владетелем.

Каас только покрутил головой в восхищении от таких планов своего начальника. Воистину миром правит любовь!