Акселерандо (ЛП)

«Это семейная кошка» — объясняет Ан. Она тянется за борисовой кружкой коктейля с медузами, и хмурится. «Айнеко не имела тогда самосознания, но потом… Ох, как же это было давно! Когда SETI@home наконец получили ответное сообщение, Айнеко вспомнила омаров. И она вскрыла послание как орешек — в те давние времена! — пока CETI все еще думали об архитектурах Фон Неймана и идейно-ориентированном программировании. Послание было семантической сетью, построенной как идеальная надстройка над переданными омарами, предоставляющая высокоуровневый интерфейс взаимодействия с коммуникационной сетью, которую мы собираемся посетить». Она дотягивается до кончиков когтей Бориса. «SETI@home тогда выложили именно эти координаты, хотя указанное ими расстояние и было на-а-амного большим — они не хотели допускать панику, которая бы с шансами началась, узнай люди о том, что инопланетяне на самом пороге. В любом случае, когда Амбер отстроилась, она решила, что отправится с визитом. Так появилась экспедиция. Айнеко создала виртуального омара и допросила инопланетную посылку — так мы разработали канал связи, который собираемся открыть».

«А немного понятнее теперь стало» — говорит Донна. «Но при чем тут…» Она бросает взгляд на соломенного человека в углу.

«Ну, здесь у нас есть трудности» — тоном дипломата говорит Ан.

«Нет» — говорит Пьер. «Это у меня появились трудности. И это все по вине Амбер».

«Хм-м». Донна останавливает взгляд на нем. «Почему обвиняешь Королеву ты?»

«Потому что она выбрала отчетным периодом всего один лунный месяц, а способом разрешения корпоративных конфликтов она объявила испытание поединком» — ворчит Пьер. «И соприсяжничество, которое в данном случае неприменимо, поскольку в радиусе трех световых лет нет ни одного признанного сервера репутаций. Испытание поединком, в гражданском иске в наши дни и в наш век! И она назначила меня своим чемпионом». Как же это восхитительно традиционно, думает он, чувствуя теплоту и ностальгию. Перед тем экспериментом, поставившим все с ног на голову, его душа и тело принадлежали только ей. Он не знает, можно ли считать, что все осталось по-прежнему. Ну и что? «Я должен заняться этим иском от ее имени в качестве защитника».

Он смотрит через плечо. Соломенный человек сидит там в абсолютном спокойствии и льет пиво в глотку, будто уставший фермер.

«Испытание поединком» — объясняет Су Ан целому рою отражений Донны, который озадаченно вьется вокруг новой идеи, накатываясь на нее снова и снова. «Не физический поединок, но состязание способностей. В свое время эта идея пришлась очень к месту в Империи Кольца, чтобы удерживать всякий сброд и их иски за воротами. Но адвокаты Королевы-Матери очень настойчивы — за годы это все переросло в нечто вроде попытки взять реванш. Сейчас-то, наверное, даже самой Памеле уже все равно… Но этот жопошный адвокат, видимо, сделал это все своим личным крестовым походом. Конечно, вряд ли ему понравилось, когда на него натравили музыкальную мафию… Но теперь тут гораздо большее. Если он победит, он заполучит в свое владение все… Я имею в виду, вообще все».

* * *

Хендай +4904/-56 висит посреди пустоты в десяти миллионах километров за парусом-парашютом Выездного Цирка, как будто след от исполинского укуса, сорвавшего кожуру вселенной с небесной сферы и открывшего в ней окно во внешнюю тьму. Тепло от гравитационного сжатия все еще не дает самому коричневому карлику остыть до межзвездных холодов[172] — но эти жалкие крохи тепла совершенно не способны вырвать из объятий вечного льда Каллидис, Иамбе, Келеос и Метанейру, мертворожденные планеты, заключенные на своих орбитах полем его тяготения.

Планеты — не единственное, что обращается вокруг массивного водородного шара. Ближе к нему, всего в двадцати тысячах километров над верхушками облаков, Борисов глаз- фазированная решетка выхватывает из темноты что-то металлическое и горячее. Оно, чем бы не являлось, обращается в плоскости, наклоненной к орбитам спутников, и к тому же — в обратном направлении. Скользнув еще дальше, изумрудный луч лазера находит жемчужину, переливающуюся всеми цветами на фоне звездного неба. Это пункт их назначения, маршрутизатор.

«Вот он» — говорит Борис. Он рябит и обращается обратно в человека, заодно ретроактивно убеждая карманную вселенную корабельного мостика в том, что пребывал в обличье примата все прошедшее время. Амбер оглядывается. Садек все еще завернут в плющ, а его кожа все еще имеет текстуру выветренного известняка. «Периапсис[173] на шестидесяти трех световых секундах, оставшееся время восемьсот тысяч. Могу провести маневр близкого подлета, но потребуется время для стабилизации орбиты».