Акселерандо

—Аннетт из отдела маркетинга Арианспейс? — Она кивает, и он фокусирует свой взгляд на ней. Одета все в том же ретростиле, который так смутил его при первой встрече — ни дать, ни взять, сотрудник секретной службы эпохи Кеннеди. Выбеленная короткая стрижка, будто сердитый ежик-альбинос, бледно-синие контактные линзы, черный галстук, узкие отвороты. Только цвет ее кожи напоминает о ее берберском происхождении. Те же неусыпные сережки-камеры. При виде его реакции поднятая бровь сменяется улыбкой одним уголком рта. —Вспомнил. То кафе в Амстердаме. Что принесло тебя сюда?

—Как, что?…— Она одним жестом обводит весь салон. —Это шоу талантов, конечно же. Элегантное пожатие плечами, взмах руки в сторону орбитального тампона. —Здесь огромный потенциал! Мы нанимаем новых работников в этом году, и если мы хотим снова занять место на рынке запусков, мы должны брать только самых лучших. Энтузиастов, а не плывущих по течению, инженеров, способных потягаться с конкурентами из Сингапура.

Манфред наконец замечает неприметный логотип корпорации на боку ускорителя. —Вы доверили изготовление самого носителя сторонним сборщикам?[73]

Аннетт натягивает мину и принимается объяснять с вымученной повседневностью. —Космические отели демонстрируют рост прибыльности в последнее десятилетие. А важных шишек ведь не должны беспокоить проблемы ракетостроения, верно? Все то, что быстро летает и может взорваться, должно быть списано, говорят они. Диверсифицируйтесь, говорят они. А не то… — Она очень по-французски пожимает плечами. Манфред кивает; ее камеры в постоянном тесте на профпригодность записывают все происходящее.

—Рад видеть, что Европа снова присоединяется к бизнесу запусков — говорит он серьезно. —Это будет очень важно, когда бизнес конформационно-воспроизводящихся наносистем раскрутится. Место в этом рынке — серьезный стратегический актив для любой компании в сфере, даже если пока это — цепь орбитальных отелей. Особенно теперь, когда они доконали НАСА и в лунной гонке остались только Китай и Индия, думает он невесело.

Ее смех подобен перезвону стеклянных колокольчиков. —А ты сам, мон шер? Что привело тебя в Конфедерацию? У тебя, должно быть, сделка на уме.

—Ну… — Время Манфреда пожимать плечами. —Я надеялся, что встречу агента ЦРУ[74], но кажется, сегодня их здесь нет никого.

—Это неудивительно — говорит Аннетт с досадой. —В ЦРУ считают, что космическая индустрия мертва. Дурачье! С минуту она продолжает проходиться по всем недосмотрам Центрального разведывательного управления с оживлением и с истинно парижской грубостью. —Они скурвились не хуже АР и Рейтерс с тех пор, как стали публичными — добавляет она. —Сколько сетевых информационных агентств, не перечесть, а все жмотятся! Не понимают в ЦРУ, что за хорошие новости надо платить по рыночным ценам, если они хотят, чтобы фрилэнсеры-внештатники не пошли по миру. Да над ними смеяться можно. Им так легко скармливать дезинформацию — прямо как Отделу Специального Планирования. Она потирает пальцами в воздухе, изображая пачку банкнот. В этот момент, будто послужив восклицательным знаком к ее пассажам, над ее головой пикирует удивительно прыткий орнитоптер, взмывает обратно и уносится в направлении дисплея в отделе наливок, сделав двойное сальто.

К ним протискивается иранская женщина в кожаном мини-платье с глубоким вырезом на спине и в почти прозрачном шарфе, и требует рассказать, во сколько обойдется покупка микроускорителя. Попытки Аннетт отослать ее на сайт изготовителя ее не удовлетворяют, и к тому моменту, как показывается ее бойфренд, ретивый юный пилот воздушных сил, и наконец уводит ее, Аннетт уже выглядит заметно потерянной. —Туристы — бормочет она. Потом замечает Манфреда, который уставился куда-то в пустоту, перебирая пальцами невидимую клавиатуру в воздухе. —Манфред?

—Эм… Что?

—Я торчала в этом зале шесть часов кряду, и мои ноги сейчас отвалятся. Аннетт берет его под левую руку и очень демонстративно снимает сережки, отключая камеры на них. —Если я скажу, что могу вместо тебя написать в службу новостей ЦРУ, ты ведь сводишь меня в ресторан, и накормишь обедом? И ты скажешь мне все то, о чем хочешь сказать?

* * *

Добро пожаловать во вторую декаду двадцать первого столетия — второе десятилетие периода человеческой истории, в котором окружающая среда стала подавать признаки достаточной разумности, чтобы удовлетворять потребностям живущих в ней людей.

Мировые новости этого вечера, определенно, подавляют. В Майне диверсионные группы, связывающие себя с движением "Родители за Традиционных Детей", объявили о логических бомбах, которые были заложены в сканеры генома в родильных домах и заставляли их случайным образом выдавать ложные обнаружения при обследованиях на наследственные заболевания. Выявленный ущерб составил шесть нелегальных абортов и четырнадцать судебных исков.