Ахиллесова пята

- Из Манстера, - ответил Тим, не догадываясь о той роли, какую епископ отводил наследственности.

- Смотри-ка, я думал, ты сын Джона Лири из Клунъявуллена, - удивился епископ.

- Ничуть не бывало, - коротко ответил Тим. - Мой отец был учителем.

- Так ты не сынок ли Джима Лири? - ласково спросил епископ, кладя свою старческую руку на руку Тиму.

- Я и есть, - отозвался Тим, довольный тем, что наконец установлена его личность.

- Заходи, заходи, - епископ сжал ему руку. - Твой отец был учителем в Манстере, когда я был там викарием. Сын Джима Лири не уйдет из моего дома, не отведав кое-чего.

- Я нахожусь при исполнении своих обязанностей, милорд, - запротестовал Тим, следуя за епископом в гостиную.

- Ш-ш, замолчи, разве не все мы находимся при исполнении наших обязанностей? - Епископ подошел к буфету и достал нетвердыми руками два стакана и бутылку виски. Он налил себе чуть-чуть в один стакан и, наполнив другой почти до краев, подал Тиму. - А теперь рассказывай, - довольным тоном сказал он.

Тим почувствовал, что старик начинает ему нравиться, - эта слабость всегда мешала ему при расследованиях.

- Так вот, три дня назад поймали одного типа, когч да он пытался переехать через границу с бочонком вашего виски.

- С бочонком моего виски? - переспросил со смехом епископ. - А на что мне сдался бочонок виски?

- Вот это я и хотел бы узнать, - ответил Тим. - Вы их попакупали немало.

- За всю свою жизнь, сынок, я не купил ни одного бочонка, чистосердечно признался епископ. - И что бы я стал с ними делать? Здоровье мне не позволяет пить виски. Разве что выпьешь вот так, как сейчас, за компанию.

- Если вы взглянете на ваш счет у Падди Клэнси, то сразу смекнете, какое здоровье вам приписывают, - заметил Тим. - А может, вот кому здоровье позволяет, - добавил он со свирепым видом, когда пошла Нелли с пачкой счетов в руке.

- Хватит всяких сплетен да козней, - объявила она. - В чем виновата, в том виновата. Но делала это я, чтобы спасти от работного дома моего несчастного братаинвалида, ничего-то он, бедняга, не умел, только и знал что сражаться за Ирландию. А дело делать приходилось таким, как я. Ни одного пенса его светлости в этом не участвовало. Я, конечно, уйду, если меня выгонят, но дом под подозрением не оставлю.

- Да только на выручку от одного бензина можно полный дом братьев содержать, - вскипел Тим. - И не забудь еще про чай и про масло.

- Хватит, - твердо произнес епископ. - Выйди, Нелли, - добавил он, не оборачиваясь, своим сухим, епископским тоном.

Нелли ошарашенно на него уставилась, потом выбежала из комнаты с горестным воем: "Пятнадцать лет жизни ему отдала, и вот вам благодарность". Епископ подождал, пока затихли рыдания в кухне, а затем наклонился вперед, зажав между коленями сплетенные пальцы.

- Сделай мне одолжение, Тим, - сказал он. - Ты не возражаешь, если я буду называть тебя Тим?

- Сочту за честь, милорд.

- Только не зови меня Падди, - добавил епископ, но старая шутка прозвучала натянуто. - Скаяш-ка, сколько людей про это знает?

- Да теперь, почитай, это общее достояние.

- И что обо мне думают?

- Вы сами знаете, вас очень уважают, - ответил Тим.

- Да, - сухо заметил епископ. - Так уважают, что я волен превратить мой дом в контрабандистский притон, А они не строят предположений насчет того, что у меня творится в соборе?

Тут Тим понял, что на самом деле епископ задет сильнее, чем вид делает.

- Что будет с Нелли? - спросил епископ.

- Надеюсь, ее посадят в тюрьму. Да еще штраф наложат. Это для нее пострашнее тюрьмы будет.

- Что за штраф?

- А это надо еще подсчитать. Наверное, тысячи две набежит.

- Две тысячи? - воскликнул епископ, - Да у меня у самого таких денег нет, Тим.

- Можете голову отдать на отсечение, что у нее есть, - отозвался Тим.

- У Нелли?

- И еще найдется.

- Господь милосердный, - вздохнул епископ и, откинувшись на спинку кресла, скрестил ноги. - А я-то воображал, что она просто старая дура. Да-а-а, после этого решат, что я не способен сам о себе позаботиться. Ко мне, чего доброго, коадьютора приставят.

- Не приставят, что вы! - переполошился Тим.

- Еще как приставят, - весело подтвердил епископ. - И будут совершенно правы. Но это еще не самое худшее. Знаешь, чем плоха старость, Тим? - Он снова наклонился вперед. - В ту минуту, как ты кончаешь завтракать, ты начинаешь с нетерпением ожидать обеда. Наверное, человеку свойственно всегда чего-то ждать.

Когда я был еще молодым священником, я про обед и вовсе не думал. А сейчас, если Нелли посадят в тюрьму, я - конченый человек. В моем возрасте другой такой экономки мне не найти.

Тим был малый великодушный, к тому же епископ дружил с его отцом.

- Как вы думаете, сможете вы в дальнейшем держать ее в руках? осведомился он.

- Нет, не смогу, - ответил епископ с обезоруживающей откровенностью. Ни одному священнику еще не удавалось держать женщин в руках. У нас, очевидно, нет опыта.

- Ей-ей, мне бы действовать свободно, я бы ее живо приструнил, проворчал Тим.