Акапулько

Радостно взвизгнув, Вера Май через стол поползла к Тео.

— Я просто с ума схожу, так я обожаю вечеринки…

Шаркая, он медленно брел вдоль линии, отбрасывая маленькие волны ногой обратно в море. Он чувствовал себя опустошенным. Его мозг отказывался думать. Он вгляделся. Наверху, в небе, всеобъемлющая, бесконечная пустота. Внизу, под ногами, мокрый песок. Темнота вокруг.

Ноги внезапно перестали работать, колени больше не сгибались, и Чарльз замер, чувствуя, как ветер остужает его тело. Откуда-то из темного моря донесся всплеск и девичий смех. Его взгляд опять обрел резкость, и перед ним, восстав из безлунной воды, материализовались две фигуры. Чарльз заморгал, и его коленные суставы снова обрели гибкость.

— Привет! — Женский голос.

Чарльз прищурился и разглядел приближающиеся фигуры.

— Привет! — Мужской голос.

Он увидел, как они карабкаются по небольшому песчаному склону. Парень и девушка, их обнаженные тела блестят в свете звезд.

— Чарльз, — произнес знакомый голос.

— Беки..?

Она остановилась прямо перед ним, ее лицо было полным жизни и счастливым. Обнаженная грудь трепетала при каждом вздохе, а плотный золотисто-каштановый треугольник между ее ног был покрыт капельками морской воды.

— Это Мороз, — сказала она. — Ливи и я познакомились с Чарльзом сегодня днем.

— Привет, Чарльз.

— Мороз?

— Мороз потому, что «помороженный», приятель. Стариков с ума сводит, когда слышат… «загашенный»[66], чтоб их…

Беки задрожала и обняла руками плечи.

— Пошли, Чарльз, мы расположились там, наверху. — Она побежала вперед, Мороз следовал за ней по пятам. Чарльз сделал шаг, потом другой, потом кинулся бежать. Вверх-вниз, вверх-вниз…

Их было пятеро: три девушки, два парня, все съежились под одеялами. Горячие языки пламени медленно плясали в небольшом чашеобразном углублении в песке. Беки придвинулась к самому огню, издавая довольные оттаивающие звуки.

— Легавые обычно высматривают здесь костры, — объяснил Мороз. — А так огня не видно. Дурим мы их, как нечего делать.

— Чарльз новенький, — сказала Беки.

— Он приехал сюда с отцом, — добавила Ливи, ее круглое лицо, освещаемое отблесками костра, казалось мрачным и непривлекательным.

Чарльз вздохнул и посмотрел на остальных; никаких представлений не последовало.

— Иди сюда, — предложила Беки, — и давай с тобой поговорим. — Он с радостью повиновался. Кто-то протянул ему банан, и Чарльз взял его, удивленный, что к нему вернулся аппетит. Кто-то другой пустил сигарету с травкой по кругу.

— Мощная штуковина, — сказал Мороз.

— Лучшая травка во всей Мексике, — сказала Беки.

— Улетная! — сказал чей-то голос. Смеха не последовало. Когда эта сигарета догорела, по кругу была отправлена еще одна. Скоро Чарльз согрелся, усталость прошла. «Почему, — недоумевал Чарльз, — я так легко себя чувствую с незнакомыми людьми?»

— Что происходит? — спросил голос.

— Где?

— Везде, малыш.

— Люблю огонь, голубое и зеленое пламя, танцующие желтые языки. Очень дикий он, этот огонь, чувственный и настоящий.

Время деформировалось, отправив Чарльза по извилистой дороге назад, в его детство, потом снова швырнуло его вперед. Боль и удовольствие перемешались, и он попытался разобраться в своих чувствах, связать их с определенными моментами, событиями, людьми, местами. Время замерло, и Чарльз успокоился, ощутив, наконец, мир и довольство. Глаза закрылись, он лег. Кто-то накрыл его одеялом, но Чарльз не пошевелился.

— Слушай, да он слабак.

— Успокойся.

— Ладно, все нормально.

Чарльз спал.

Ранним, но уже жарким утром он проснулся. Чье-то тело прижималось к нему, руки обнимали его талию, голые ноги терлись о его лодыжки.

— Вера Май..? — Испугавшись, он попытался подняться.

— Тихо, малыш, — донесся до него мягкий шепот. — Это Беки. Все нормально?

— Все нормально.

Она приблизила губы к его уху:

— Весь день, весь вечер я все время хотела, чтобы ты пришел…

Он вдруг увидел ее такой, как тем вечером, — обнаженной, выходящей из моря вместе с Морозом. Ревность.

— Ты и Мороз, — сказал он. — А когда голая плавала с ним, тоже думала обо мне?

— Ш-шш. Это пустяки. Мороз всегда такой помороженный, он, даже если бы я и захотела, — не смог бы этим заняться. — Она хихикнула.

Он тоже засмеялся.

Ее губы прикоснулись к губам Чарльза, чтобы заглушить смех.

— Все еще спят, так что все нормально.

Он повернулся, и теперь они лежали обнявшись, губы к губам. Она поцеловала его.

— Просто чудом сюда добрался, — сказал он.

— Но добрался все-таки.

— Я голосовал на дороге, на четырех попутках ехал. Я думал, что ошибся, что ты где-то в другом месте.

— Ты был такой замученный.

— С моим папашкой еще не таким будешь.

— Понятно!

Он вздохнул. Она поцеловала его.

— Я рад, что нашел тебя, — сказал он.

— Я тоже.

Они лежали так несколько минут, потом снова поцеловались. Она просунула свой язык к нему в рот.

— О-оо, — выдохнула она, не прекращая поцелуя. — Я на тебя запала, с самого начала, ты меня завел. Я сказала Ливи…

Она взяла его руку и направила ее под грубое шерстяное серапе[67], которое было на ней надето. Больше на Беки ничего не было. Ее грудь легла в руку Чарльзу.