Акапулько

— Исходя из собственного опыта, да. Просто время от времени выпадают хорошие моменты. Как сейчас. Думаю, что в этом на самом деле и заключается счастье — когда выпадают хорошие моменты.

— Я верю в нечто гораздо большее.

— Откуда вам знать?

Она старалась не смотреть на Формана.

— Почему вы вечно обороняетесь?

— Валяйте дальше!

— Вот все эти шуточки. Вы все время кого-то цитируете, вместо того чтобы сказать, что думаете именно вы. У меня в отношении вас сложилось чувство…

— Чувство, — оборвал он ее. — Как это типично для женщины, да простят меня феминистки.

— Мой отец с вами бы согласился. Он также не одобрял образованных женщин. Не одобрял любое чтение.

— И?

— И я, тем не менее, читала, больше, чем это могло бы понравиться моему отцу. В колледже я выбрала курс по литературе. — Она усмехнулась. — Моим преподавателем был мистер Линвуд. Он часто повторял: «Последние десять лет я каждый год для поднятия духа перечитываю “Моби Дика”».

— Его непросто одолеть.

— О, мистер Линвуд читал быстро. И работал тоже. Однажды летом у него была интрижка с Морин Бреннан. А наш женский колледж был католическим. Родители Морин перевели ее в Уэллсли. Мистер Линвуд закрутил с Джоанн Фурилло. Слухи о его внеклассной работе достигли вечно бдительных сестер-монахинь, и мистера Линвуда попросили перейти в другую альма-матер.

— Мистер Линвуд был очень способным человеком.

— Расскажите мне лучше о вашем романе, — сказала она, отчаянно стараясь не улыбнуться.

— Нет никакого романа. Просто несколько набросков.

— Вы его закончите?

— Наверное, у меня не хватает смелости.

— Посмотреть на себя самого?

— Леди, вы играете грубо.

— Простите.

Он дотронулся до ее руки.

— Я не юнец, который только что начинает жизнь. Этот фильм даст мне возможность либо высказаться, либо заткнуться. И это необходимо, правда.

— Как Харри Бристол?

— Я не Бристол.

— Да, но разве он не высказался, разве он не организовал все это сам? Никто не приглашал его делать кино, он просто его делает.

— Эй! Ура Харри.

«Это был удар ниже пояса, — осознала Грейс, — пусть даже и необходимый. Тем не менее, пока достаточно». Она не хотела потерять его.

— Рассказать вам еще о Чинчауа? — спросила она с деланной веселостью.

— Нет, — автоматически ответил Форман. Потом рассмеялся, напряжение внутри него улетучилось, и он откинулся назад.

Форман взял ее руку и прижал кончики пальцев к своим губам. Она вытянула руку, но медленно.

— Вы всегда посещали католические школы? — сказал он. — Я имею в виду, ну, я атеист.

Она кивнула.

— Я сама когда-то была атеисткой. Как бы то ни было, я не верила.

— Вы верите во множество вещей. Колдуны, старый джаз о капитане вашей души…

— И в Бога, — сказала она. — Я пришла к христианству достаточно окольными путями. Мой отец ненавидел церковь. Моя мать каждый день посещала службу, иногда даже два раза. Она развесила религиозные картинки по всему дому. Я этого просто не могла выносить и сопротивлялась изо всех сил. Но два года назад, когда я преподавала в одной из школ в Африке, я начала чувствовать в себе потребность в нечто большем… Я начала искать возможные способы…

— И вернулись в лоно церкви?

— Не совсем. Я узнала — нет, скорее почувствовала, — об Иисусе Христе. Пожалуйста, не смейтесь надо мной. Мир вокруг меня внезапно изменился. В первый раз в жизни я почувствовала себя по-настоящему живой. Произошли замечательные изменения — пища стала вкуснее, мне доставляло удовольствие дышать свежим воздухом. У меня появилась другая причина для себя, для того чтобы делать то, что я делала, для того чтобы жить.

— Что касается церкви… Что же, церковь была основана Иисусом, но многие церковники как-то забыли об этом. Церковь превратилась в бюрократию, отягощенную собственностью, акциями и облигациями. Нечто вроде музея.

— Здесь, в Мексике, церковь дореформистская[105], но и она грешит множеством излишеств, против которых боролись протестанты: культ святых и Пресвятой Девы, доходящий порой до отрицания самого Бога.

— Если вы полагаете так…

— Но внутри этого самого учреждения церкви существует другая церковь — живая, живущая традициями Христа. Есть и священники, и монахини, и епископы, которые живут сегодняшним днем. Они показывают нам путь своим собственным примером. Эта церковь, и те мужчины, и женщины, что верят во Христа, привносят в слово «христианин» именно то, что в нем некогда видел Христос. И к их церкви принадлежу и я.

Форман пристально смотрел на блики на воде. Грейс Бионди определенно не та дама, чтобы с ней флиртовать. Вызов. Испытание. Проблема… И в довершение всего, она, несомненно, девственница. Она уже отпраздновала какое-то там чертово метафизическое единение с Иисусом, и ей этого достаточно. Зачем же ей понадобился он? Зачем вообще ей нужен мужчина из плоти и крови…

— Уже поздно, — сказал Форман, направляя лодку обратно к берегу. — Я хочу отвести вас обратно в деревню до наступления темноты.