Айвенго (с иллюстрациями)

Ревекка скрылась.Урфрида,уступая её мольбам, позволила ей уйти из башни, а затем приставила её ухаживать за раненым Айвенго. Ревекка хорошо понимала, какая опасность угрожает пленным,и не упускала ни малейшего случая что- нибудь сделать для их спасения.Услышав от Урфриды,что в этот безбожный замок попал священник, она надеялась на его защиту заключённых. Для этого она и поджидала в коридоре мнимого монаха. Но мы видели, что попытка её кончилась неудачей.

Глава XXVII

«Во всём, что ты б сказать могла,

Должны быть грех, печаль и стыд.

Известны все твои дела…

Но что ж преступница молчит?»

«Я стала жертвой новых бед -

От них душа ещё мрачней;

А у меня и друга нет-

Кто б мог внимать тоске моей;

Но выслушай - и дай ответ

На исповедь моих страстей».

Крабб, «Дворец правосудия»

Когда Урфрида криками и угрозами прогнала Ревекку обратно в комнату больного,она насильно потащила за собой Седрика в отдельную каморку и, войдя туда, крепко заперла дверь. После этого она достала с полки флягу с вином и два стакана, поставила их на стол и сказала скорее тоном утверждения, чем вопроса:

- Ты сакс, отец мой?- заметив, что Седрик не торопится с ответом, она продолжала:- Не спорь, не спорь. Звуки родного языка сладки для моих ушей, хотя и редко я их слышу, разве только из уст жалких и приниженных рабов, на которых гордые норманны возлагают лишь самую чёрную работу в этом доме. А ты сакс,отец,и хотя служитель божий, а всё-таки свободный человек. Приятно мне слушать твою речь.

- Разве священники из саков не заходят сюда?-спросил Седрик.- Мне кажется, их долг - утешать отверженных и угнетённых детей нашей земли.

- Нет, не заходят,- отвечала Урфрида, - а если и заходят, то предпочитают пировать за столом своих завоевателей,а не слушать жалобы своих земляков.Так по крайней мере говорят о них, сама-то я мало кого вижу. Вот уже десять лет, как в этом замке не бывало ни одного священника, исключая того распутного норманна, который был здесь капелланом и по ночам пьянствовал вместе с Реджинальдом Фрон де Бефом.Но и он давно отправился на тот свет давать богу отчёт в своей пастырской деятельности. А ты сакс, да ещё саксонский священник, и мне нужно задать тебе один вопрос.

- Да, я сакс,- отвечал Седрик,- но недостоин звания священника. Отпусти меня, пожалуйста! Клянусь, что я вернусь сюда или пришлю к тебе другого духовника, более меня достойного выслушать твою исповедь.

- Погоди ещё немного,- сказала Урфрида,- скоро голос, который ты слышишь, замолкнет в сырой земле.Но я не хочу уходить туда без исповеди в своих грехах, как животное. Так пусть вино даст мне силы поведать тебе все ужасы моей жизни.

Она налила себе стакан и с жадностью осушила его до дна, как бы опасаясь проронить хоть одну каплю. Выпив вино, она подняла глаза и проговорила:

- Оно одурманивает,но ободрить уже не может.Выпей и ты, отец мой, иначе не выдержишь и упадёшь на пол от того, что я собираюсь рассказать тебе.

Седрик охотно отказался бы от такого зловещего приглашения, но её жест выражал такое нетерпение и отчаяние,что он уступил её просьбе и отпил большой глоток вина. Словно успокоенная его согласием, она начала свой рассказ.

- Родилась я,- сказала она,- совсем не такой жалкой тварью, какой ты видишь меня теперь,отец мой.Я была свободна,счастлива,уважаема,любима и сама любила. Теперь я раба, несчастная и приниженная. Пока я была красива, я была игрушкой страстей своих хозяев, а с тех пор как красота моя увяла, я стала предметом их ненависти и презрения. Разве удивительно, отец мой, что я возненавидела род человеческий и больше всего то племя, которому я была обязана такой переменой в моей судьбе? Разве хилая и сморщенная старуха, изливающая свою злобу в бессильных проклятиях,может забыть, что когда-то она была дочерью благородного тана Торкилстонского, перед которым трепетали тысячи вассалов?

- Ты дочь Торкиля Вольфгангера!- сказал Седрик, пятясь от неё.- Ты… ты родная дочь благородного сакса, друга моего отца и его ратного товарища?

- Друг твоего отца!- воскликнула Урфрида.- Стало быть, передо мной Седрик, по прозвищу Сакс, потому что у благородного Херварда Ротервудского только и был один сын,и его имя хорошо известно среди его соплеменников.Но если точно ты Седрик из Ротервуда, что означает твоё монашеское платье? Неужели и ты отчаялся спасти свою родину и в стенах монастыря обрёл пристанище от притеснений?

- Всё равно, кто бы я ни был,- сказал Седрик.- Продолжай, несчастная, свой рассказ об ужасах и преступлениях.Да, преступлениях, ибо то, что ты осталась в живых, - преступление.