Айвазовский

Возвратясь домой, он вдруг почувствовал еще большее душевное смятение. А вдруг Юлия согласится, не любя его? Художник то брался за палитру и кисти, пытаясь дописать давно начатую картину, то бросал их и нервно расхаживал по мастерской, то подходил к портрету Юлии и вглядывался в чистые девичьи глаза. В эти минуты Айвазовский верил, что Юлия разделяет его чувство и он будет счастлив с нею. Но потом его снова охватывало сомнение: быть может, она согласится, привлеченная его славой, деньгами, беспечной, полной блеска жизнью, которую он может ей дать?

Но разве Юлия похожа на всех знакомых ему девиц? Ведь она так отличается от них и умом, и взглядами на жизнь, и манерами. Нет в ней ни заученного кокетства, ни желания во что бы то ни стало казаться умнее и значительнее, чем она есть. Эти черты он до сих пор замечал у каждой девицы. Только у одних это было более очевидно, а другие умели искусно маскироваться. Юлия же была воплощением естественности, правдивости, простоты. И Айвазовский снова подходил к портрету и опять вопрошал о своем будущем, о своей судьбе доверчивые прекрасные глаза…

Только на рассвете Айвазовский забылся тяжелым беспокойным сном.

Он проснулся поздно. Было близко к полудню. А ровно в двенадцать часов он обычно начинал свой урок. Поспешно приведя себя в порядок, художник послал за экипажем. Юлия с детьми была уже в классной комнате. Старшие барышни еще не появлялись, занятые своим туалетом.

Айвазовский робко взглянул на Юлию, и все его сомнения рассеялись. Счастье сияло в ее правдивых лучистых глазах, открыто искавших его взгляда. Дав задание ученицам, Иван Константинович, замирая, подошел к девушке.

— Я согласна, — тихо сказала она.

После этих слов события понеслись с головокружительной быстротой. Уже к концу дня Юлия покинула дом, где служила гувернанткой. А еще через несколько дней слухи о помолвке знаменитого художника с гувернанткой Юлией Гревс облетели петербургские гостиные. Многим казалось невероятным, что Айвазовский, до сих пор так упорно избегавший сетей Гименея, попался так внезапно. Были и такие, которые не верили слухам. Но все сомнения сразу исчезли, когда сам Айвазовский сообщил в салоне княгини Одоевской, что он счастлив, как никогда, и скоро женится.

Весть о предстоящей женитьбе знаменитого художника на бедной гувернантке всколыхнула светское общество. В гостиных говорили, что при своей славе, красивой внешности, обеспеченности Айвазовский мог бы породниться со знатной дворянской фамилией…

Айвазовскому стал противен Петербург, и он уехал с Юлией Яковлевной в Феодосию. Родной город одобрил выбор художника.

Во время свадебного пира несколько сот наездников устроили конные состязания в честь художника и его жены.

Сразу же после свадьбы Иван Константинович и Юлия Яковлевна отправились на некоторое время в деревню недалеко от Феодосии. Полк наездников-джигитов провожал новобрачных до самой деревни.

«Девятый вал»

В Петербурге 26 мая 1848 года умер Белинский, не прожив и сорока лет.

За последние годы много близких людей ушло из жизни: умерли Оленин, Зауервейд, Крылов, в Италии внезапно скончался веселый друг юности Виля Штернберг. Но смерть Белинского особенно поразила Айвазовского. Со страниц журналов не будут больше звучать его пламенные статьи, и в петербургских литературных кружках не раздастся его глуховатый, страстный голос.

Айвазовский с болью в душе вспоминал, как было ему до слез жаль полного духовных сил и жажды работы, но уже приговоренного к смерти, тяжело больного труженика. Как много благородных, прекрасных мыслей внушил ему Белинский во время горячих споров!

Среди своих прежних картин Айвазовский разыскал «Спасающихся после кораблекрушения». Эту картину некогда хвалил Белинский. Она говорила о мужестве. А сейчас настало время, когда мужественные люди поднялись на борьбу за свободу. Во Франции, Германии, Италии начались революции. Из Рима Айвазовскому сообщили, что его старый друг Векки сражается за свободу, что он присоединился к Джузеппе Гарибальди и стал его адъютантом.

Мир уже не был так безмятежен, как это еще совсем недавно казалось Айвазовскому. Теперь не время писать дышащие покоем морские виды. В Европе — баррикады. В Петербурге у Кукольников Белинского называли баррикадником. И Векки, милый друг юности, тоже стал баррикадником. Векки, беспечный, веселый, так любивший лунные ночи в Неаполе…

Он напишет такую картину, которая будет волновать и потрясать людей. О таком искусстве говорил Белинский…

Свобода недолго праздновала победу. Вести, приходившие из европейских столиц, были печальны и горестны. Революцию подавили. Потух и горячий замысел Айвазовского. Он так и не приступил к картине.

Шли дни, недели, месяцы, прошел год… Художник каждое утро входил в свою мастерскую, писал привычные чарующие картины, но в душе жила мечта о еще ненаписанном полотне…