Айвангу

Айвангу не любил Громука, но выполнить его поручение согласился. В Тэпкэне давно не курили стоящего табака и не пробовали спирта, обходясь брагой, которую готовил пекарь Пашков.

Тэпкэнцы пытались найти замену табаку. В тундре собирали какие-то травы, сушили, резали, и все же это был совсем не тот дым, к которому привыкло горло курильщика. Некоторые упорно курили чай, иные мяли пальцами сухой заячий комет, потому что он походил видом на махорку. Тот, кому удавалось разжиться щепоткой табаку, считался счастливейшим человеком и старался надолго растянуть удовольствие. В Тэпкэне снова появились древние трубки с толстыми чубуками. Курильщик аккуратно нарезал дубовую стружку и заполнял ею чубук. Изо дня в день дубовая стружка пропитывалась табачным соком, и через некоторое время ее можно было положить в чашечку трубки. Когда с табаком стало трудно, Айвангу бросил курить.

В Кытрыне прибавилось земляков Айвангу. Некоторые из них занимали видные посты, как, например, эскимос Паля. Даже поговаривали, что он второе лицо в районном центре. Но важный человек предпочитал рано утром уходить на охоту к кромке льда, далеко обходя тропинку, которая вела к громким хлопающим дверям райисполкома. Многие чукчи и эскимосы работали истопниками, грузчиками, подвозчиками льда и угля. Несколько человек числилось каюрами, так как каждое уважающее себя районное учреждение обзавелось собачьей упряжкой. Лучшие упряжки были в райотделе милиции и у председателя райисполкома, но самая быстрая принадлежала Пале.

Айвангу знал почти всех чукчей и эскимосов, которые жили в Кытрыне, и поэтому каждый встречный пытался затащить его к себе в гости. Но ему хотелось только в один дом и видеть только одного человека. В райисполкоме Пряжкин сообщил Айвангу, что где-то далеко отсюда, в смоленских лесах, погиб Рахтуге – чукотский парень.

Странное дело: весть о смерти чужого человека, которого Айвангу видел раза два и то мельком и который доставил ему горе, отняв любимую женщину, по-настоящему его огорчила. В его мозгу тотчас возникло яркое видение: идет густой снег, свистят пули, сочно вонзаясь в живую древесину, откалывая от стволов желтые, пахнущие смолой и пороховым дымом щепки, а под огромным деревом лежит чукотский парень, и ветер шевелит его черные, цвета воронова крыла волосы.

Вот и знакомый длинный дом с темным глухим коридором. К входной двери в снегу прорыт туннель. Айвангу скатился по сглаженным снежным ступеням и вошел в темные сени. Он ощупью нашел дверь в комнату Раулены и несколько раз глубоко вздохнул. Громко стучала в ушах кровь, а из-за двери, обитой оленьими шкурами, слышался стрекот швейной машинки. Айвангу постучался – звук получился глухой и слабый. Послышались шаги.

Раулена похудела. Лицо вытянулось, зато глаза стали словно бы больше – черные, с легкой туманной дымкой, как утренний океан.

– Это ты, Айвангу? – тихо спросила Раулена.

В комнате все было по-прежнему. Только на книжной этажерке, прислоненная к зеркалу, стояла маленькая фотография погибшего.

– Я слышал новость, – тихо сказал Айвангу.

Раулена молча кивнула головой и закрыла лицо руками. Она плакала, а Айвангу сидел на полу и не знал, что говорить.

Да, когда умирает человек – это тяжело не только для близких. А каково потерять женщине мужа? Здесь, на Чукотке, человек уходил из жизни проторенными путями – он либо умирал от болезни, от голода, замерзал в море или в тундре или же его уносило в море на льдине. Рахтуге проложил новый путь к смерти. Он ушел из жизни путем войны, подобно своим далеким предкам, и от этого на сердце Айвангу было смутно и горько.

Раулена несколько раз всхлипнула, вытерла глаза тыльной стороной ладони и спросила:

– Какие новости из Тэпкэна?

Айвангу обстоятельно рассказал все, что произошло в Тэпкэне в этом году. Потом наступила очередь Раулены рассказывать о своей жизни.

– Когда пришла бумага о смерти Рахтуге, сколько народу заходило в эту комнату! – рассказывала она, горестно качая головой. – И Пряжкин приходил, говорил, что Рахтуге умер как герой. Об этом и в бумаге сказано. Говорят, что его пушкой убили, как кита.

Раулена снова заплакала.

Айвангу выждал некоторое время и погладил ее по голове. Она залилась еще горше.

– Не плачь, Раулена, – сказал Айвангу. – Слезами не вернешь прошлого. Надо думать о том, как жить дальше. Ведь есть человек, который тебя любит. Есть сын… А где он, Алеша?

– Ходит где-то, – вытирая слезы, ответила Раулена. – Он стал большой мальчик. Маленький мужчина. Разговаривает, как взрослый. Хороший мальчик, я довольна своим сыном.

– Я хочу его увидеть.

– Только не вздумай говорить, что это твой сын! – резко сказала Раулена. – Он знает, кто его отец, – это погибший героем Рахтуге.

– Ладно, – сгорбившись, ответил Айвангу. – Не буду говорить.

Раулена вскипятила чайник и угостила Айвангу чаем. Они сели прямо на пол, разостлав клеенку. Айвангу не спешил уходить. Он надеялся, что придет мальчик. Но Алеша не появлялся.

– Чем ты живешь, где работаешь? – спросил Айвангу.

– За погибшего дают деньги.