Аист Лелька

Наступило знойное украинское лето.

Дети опять разъехались — кто в колонию, кто на курорты, кто в лагери.

Уехал и Василий Иванович. Он что-то все кашлял, и его послали лечиться в Крым, в санаторий для больных учителей. Уезжая, он наказал Дарье кормить Лельку и смотреть, чтоб Грицко не обижал его. Но Грицко стал летом как-то добрее и сам ловил аисту рыбу.

Остался Лелька один. Когда Василий Иванович уезжал, аист долго бежал за пролеткой и все шипел, — должно быть, был недоволен. Потом остановился и повернулся назад, в школу.

IX. Возвращение

Опять наступила осень, только теперь осень была теплая и ясная.

Василий Иванович вернулся в школу здоровым и загорелым. Он удивился, что аист не выбежал к нему навстречу.

— А где же Лелька? — спросил он.

Грицко улыбнулся и махнул рукою на небо.

— Улетел! — сказал он.

— Как?!

— Когда вы уехали, стали к нему прилетать аисты все чаще и чаще, и он уже не гонял их, — должно быть, скучал один. Крыло у него совсем зажило. И вот раз вечером, глядим, расправил наш Лелька крылья и полетел, только к вечеру вернулся. И так стал улетать каждый день. А недавно долго по двору ходил, все носом трещал, словно раздумывал. Такой смешной! Да вдруг как в небо взмоет. Словно аэроплан полетел. Только его и видели.

Стали собираться дети. Они было огорчились, узнав, что улетел Лелька, но Василий Иванович сказал:

— Ему в Африке зимою лучше. Аист — не игрушка. Вы, чем горевать, пожелайте ему счастливого пути.

Все рассмеялись.

Заключение

Вы думаете — все?

В том-то и дело, что — нет.

Однажды весною, когда уже совсем стаял снег, на крыше школы затрещала громко трещотка.

Тут уж все выбежали на двор. И что же?

Лелька стоял на крыше и приветствовал своих старых друзей. Вот была радостная встреча!

Только теперь он уже не был таким ручным и жить в школе не остался. Но прилетал часто и один раз украл у Василия Ивановича английскую булавку.

Ваня смотрел теперь на Лельку с уважением: ведь, он видел моря, пустыни, леса, где живут огромные слоны, грозные львы и пестрые попугаи; видел негров, черных, как смоль, с курчавыми головами. Эх, досадно, что не умеет Лелька говорить по-человечески, — чего бы он только не порассказал! Ваня, конечно, не показывал виду, но втайне он сильно завидовал Лельке.

Грицко рассказывал, что и летом, когда уже опустела школа, Лелька иногда прилетал и гулял по крыше. А осенью он опять улетел.

Вернется ли он снова?

А вот подождем до весны — тогда узнаем.

Гришка и Мишка

Сторож Грицко был завзятый куровод. И, правда, куры у него были красивые и породистые, он их холил и никому не позволял обижать. В особенности красива была одна большая рыжая курица по прозвищу «Мохнатка». О ней Грицко заботился больше всего. Бывало, выйдет на крылечко, посыплет пшена и кричит: «Мохнатка, Мохнатка!»

И Мохнатка бежит: знала свое имя.

Однажды, в начале мая, Василий Иванович заметил, что Грицко чем-то огорчен.

— Что ты приуныл, Грицко?

— Курицу одну хорек ночью задушил, — отвечал тот.

— Да что ты! Какую же курицу? Уж не Мохнатку ли?

— Пеструшку.

— Откуда же это хорьки сюда забрались?

— Да ведь тут степь близко.

Школа стояла почти на самом краю города.

— Не иначе как у них тут гнездо. Не знаю только — где… Грицко был очень сердит.

И что же. На другое утро нашли еще двух задушенных кур. А гнезда хорька нигде не видать.

Грицко просто сам стал не свой. Уж и ругал же он хорьков! Решил всю ночь сторожить, да как-то невзначай заснул. Вдруг сквозь сон слышит — возня поднялась в курятнике. Куры закудахтали, захлопали крыльями — переполох. Бросился Грицко в курятник, спросонья провозился долго с фонарем, наконец зажег свечку. Глядь — а Мохнатка лежит мертвая. Ну, уж тут Грицко просто окончательно расстроился. Сказал, что до тех пор не успокоится, пока не найдет хорькова гнезда. А разве его так просто найдешь!

*

Утром пошла Дарья за дровами к сараю. Сбросила поленьев с десяток, да вдруг как вскрикнет:

— Ух!

Прямо у нее из-под рук какие-то две зверушки остромордые, бурого цвета — шасть! И были таковы. А Дарья кричит:

— Хорьки! Хорьки! Ух, дурные!

На крик прибежал Грицко.

Оказалось — хорьки-то в дровах поселились.

— Смотри-ка, — сказала Дарья, — да это, никак, детеныши. И она подняла двух маленьких хоречков, словно мышат. — В ведро их — и вся недолга, — сердито сказал Грицко. Но тут мимо проходил Василий Иванович.

— Ну, зачем их убивать, маленьких-то, — сказал он. — Мы их воспитаем. А я как раз хотел сегодня ребятам про хорьков рассказывать, какие они бывают. Вот и случай подходящий.

— А они, подлые, зачем моих кур подушили?

— Так ведь это не они, а большие. И потом, Грицко, глупо сердиться, если одно животное нападает на другое. Это их инстинкт. Не надо забывать, что хорьки очень полезны: они уничтожают сусликов и полевых мышей, которые так вредят посевам. Хорек — животное нужное.

— А ну вас! У вас все нужное.

— Да право — так. Давай-ка мне их сюда.

— А кто же их кормить-то будет? — спросила Дарья.

— Кормилица, — отвечал, улыбаясь, Василий Иванович. — Не верите? а вот увидите.

*