Айседора (ЛП)

Жаль, что истинная причина была совсем в другом. Его запястья сковывали толстые наручники, такие же, как и у Париса.

— Элиас, — позвал парень, подходя к другу. — Ты должен мне помочь выбраться отсюда. Скажи им то, что они хотят знать. Они… они же хотят тебя убить.

Элиас поднял голову и встретились с Парисом взглядом.

— А теперь и тебя, — прозвучало в ответ.

Парис отшатнулся, его руки задрожали.

— Меня? Что… Почему?

— Ты не виноват, — сказал Элиас. — Ты не знал.

Парис нахмурился так сильно, что от напряжения заболела голова.

— У меня не было времени рассказать тебе всё, — пробормотал Элиас, окидывая взглядом тесную камеру.

Противно ударив по нервам — будто кто-то провёл ногтями по стеклу — заскрежетала цепь, что соединяла их закованные в наручники запястья с металлическим крюком в каменном полу.

— Чёрт, так расскажи наконец, пока они тебя не выволокли отсюда и не убили.

Элиас посмотрел на друга в упор. В его глазах читалось сомнение, словно он не был уверен, что его слова смогут что-то изменить.

— Парис, они умеют слышать чужие мысли. Если они прислушаются, то могут услышать, о чём ты думаешь. В тот раз, когда он спрашивал, о чём ты…

— Я сразу вспомнил твои слова. — Парис опустил голову и уставился в пол. — Но это нелепо, — продолжил он, возвращаясь мыслями к разговору о полубогах. — Это нелепо.

— Всё должно было быть иначе. Сначала должен был узнать Лео, затем ты. Потом мы должны были найти их. Вот только…

— Тот вампир нашёл Лео первым, — проговорил Парис, с трудом веря, что ведёт эту безумную беседу.

«Вампиры? Полубоги? Какого чёрта? Когда моя жизнь успела превратиться в фантастический роман?»

Но чем больше Парис думал обо всём увиденном, тем больше начинал верить.

— Да.

— Если всё должно было произойти в определённом порядке, то что теперь, когда этот порядок разрушен? И уж прости, но какая у меня роль? Быть идиотом, который ничего не знает? Как у героя фильма, который узнал всё только перед самой смертью?

Элиас решительно покачал головой.

— Нет. Никто из нас… мы не должны умереть. Что вообще происходит? В этом нет смысла.

Парис только усмехнулся.

— Неужели? Но тогда, может, ты заново всё переосмыслишь? Потому что я, например, чётко вижу: очень скоро нам с тобой достанется роль мертвецов.

— Нет. Ты последний элемент пазла. Когда всё случится, а это должно быть очень скоро — чёрт, просто обязано случиться очень скоро — всё изменится.

— И что же должно случиться?

Элиас открыл рот, собираясь ответить, но прежде чем успел вымолвить хоть слово, распахнулась дверь. Вошёл уже знакомый вампир-гигант и открепил цепь Элиаса.

— Ты. Пошли.

Парис хотел что-то сказать, но Элиас покачал головой.

— Помни, что я сказал про мысли, — произнёс он, уже выходя из камеры.

Парис кивнул в ответ на более чем очевидное: «Не думай. Совсем!»

Парис смотрел, как закрывается дверь за Элиасом и вампиром, и думал, увидит ли своего друга когда-нибудь снова.

Элиас поморщился от боли, когда цепь, прикованную к наручникам на запястьях, дёрнули сильнее. Он был уверен: впереди его ждёт вряд ли что-то хорошее. Или, раз уж на то пошло, хотя бы приятное.

Пришедший за ним громила походил на каменную стену и был столь же хладнокровен. Когда он, выглядя совершенно непробиваемым, остановился перед высокими двустворчатыми дверьми и снял цепь, Элиас постарался отогнать сомнение, которое начало поднимать свою уродливую голову.

Запястья остались закованы в тесные наручники, и вряд ли эта боль окажется единственной — Элиас был бы удивлён, зная, на что способны вампиры.

Стражник, или кем он там был, отошёл и встал позади. Ожидая, когда двери откроются и освободят путь к месту казни, Элиас вспоминал всё, что ему показывали и говорили последние десять лет. Чёрт, и как вот это вписывается в их планы? О его смерти не говорилось ни слова. Совершенно точно, он бы не забыл.

«Элиас Фонтана, ты должен мне доверять, — раздался в голове властный высокий голос. От знакомого мелодичного звучания колотившееся сердце забилось спокойнее и ровнее. — Как верил до сих пор».

Элиасу хотелось верить ей, своей богине. Как и в свою миссию. Но слепая вера — дело трудное, тем более когда все вокруг пребывают в сомнениях. Поэтому Элиас не сдержался: «Моя смерть — часть твоего плана? Или…»

Скрип массивных дверей заглушил все будущие мысли, створки распахнулись, открывая Элиасу путь к гибели.

В спину толкнули. Элиас споткнулся и сердито глянул на стоявшего сзади ублюдка. Потом взял себя в руки и глубоко вдохнул — он верил в то, что делает, вера должна помочь пройти любые испытания.