AION

Образ Бога в человеке не был уничтожен грехопадением, но был лишь поврежден и искажен ("деформирован"), и он может быть восстановлен Божьей благодатью. Сфера действия интеграции подсказывается descensus ad inferios, сошествием души Христа в ад, где его дело спасения касается даже умерших. Психологическим эквивалентом здесь служит интеграция коллективного бессознательного, составляющая существенную часть процесса индивидуации. Святой Августин говорит: "а потому нашей целью должно быть наше совершенство, но наше совершенство есть Христос" ¹⁸ , ибо он есть совершенный образ Божий. По этой причине его также именуют "Царем". Его невестой ( sponsa ) выступает человеческая душа, " в сокрытом в глубине духовном таинстве соединенная со Словом, так что они суть два в единой плоти", и это соответствует мистическому браку Христа и Церкви ¹⁹ . Параллельно с продолжением такой иерогамии в догматах и ритуалах Церкви, данный символизм на протяжении средних веков развился в алхимическое соединение противоположностей, или "химическую свадьбу", тем самым положив начало, с одной стороны, понятию lapis philosophorum ( Философский камень (лат.) - Прим. пер.), означающему целостность, а с другой - понятию химического соединения.

Образ Бога в человеке, искаженный первородным грехом, может быть "преобразован" ²⁰ с Божьей помощью, в соответствии с Римл., 12,2: "И не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего, чтобы вам познавать, что есть воля Божия..." Образы целостности, продуцируемые бессознательным в ходе процесса индивидуации, являются сходными с этими "преобразованиями" априорного архетипа (мандалы) ²¹ . Как я уже подчеркивал, спонтанные символы самости или целостности практически неотличимы от образа Бога. Несмотря на слово m e t a m o r f o u v s q e ("преобразуйтесь") в греческом тексте вышеприведенной цитаты "преображение, обновление" , ( a n a k a i n w s i z reformatio) ума понимается не как действительное изменение сознания, но скорее как восстановление исходного состояния, апокатастасис. Это в точности согласуется с эмпирическими данными психологии о всегдашнем присутствии архетипа целостности ²², могущего легко исчезнуть из поля зрения сознания или вообще не восприниматься до тех пор, пока просветленное новообращенное сознание не распознает его в фигуре Христа. В результате такого "припоминания" воссоздается исходное состояние единства с Божьим образом. Оно влечет за собой интеграцию, преодоление раскола внутри личности, вызванного борьбой инстинктов, действующих в различных, взаимно противоречащих направлениях. Единственный случай отсутствия раскола -когда человек на тех же правах, что и животное, не осознает свою инстинктивную жизнь. Но если мы имеем дело с искусственной бессознательностью, то есть подавлением, уже не отражающим жизнь инстинктов, такое состояние способно причинять вред, да и поддерживать его практически невозможно.

Нет никаких сомнений, что первоначальная христианская концепция imago Dei , воплощенного в Христе, означала всеобъемлющую целостность, включавшую в себя также и животную сторону человека. Тем не менее, Христу как символу недостает целостности в современном психологическом смысле, поскольку в его сферу не входит темная сторона, специально отстраняемая и выделяемая в сатанинский образ его противника. Хотя исключение силы зла было фактом, которому христианское сознание прекрасно отдавало себе отчет, потери сводились к утрате всего лишь иллюзорной тени, ибо доктрина privatio boni (Богословский термин: "отсутствие добра", дословно -"отъятие добра" (лат). Сложность понимания приводимых далее Юнгом цитат состоит в том, что фактически имеется в виду "уменьшение" добра, а не его полное отсутствие, хотя в православии принят перевод "отсутствие добра", который и сохранен переводчиком. - Прим. пер., ред. ), впервые выдвинутая Оригеном, гласила, что зло есть простое уменьшение добра и, таким образом, не имеет субстанции. По учению Церкви, зло - не более чем "случайное отсутствие совершенства". Такое допущение влекло за собой утверждение: "omne bonum a Deo, omne malum ab homine" ( Все добро от Бога, все зло от человека" (лат.) - Прим. пер. ) Еще одним логическим выводом было последующее исключение зла в некоторых протестантских сектах.