Айлин

Мой младший сынок, я и не заметил что ты, оказывается, чуткий мальчик, хочешь чтобы мы тебя заметили. И совсем не тиран. Мы думали что ты вредным карапуз, а ты хотел, чтобы мы обратили на тебя внимание. Ты лучше нас, сынок, ты сразу все понял, а мы с мамой нет.

— Сынок возможно я когда — нибудь расскажу тебе как важно чтобы рядом был по-настоящему твой человек. Наверное этот разговор уместен когда ты вырастешь. Поделюсь с тобой историей как я встретил твою маму, ты знаешь, у меня почему-то уже тогда в голове все встало на свои места, ушли дурные мысли, которые подобно коварным тварям первое время одолевали сомнениями. Если бы не твоя мама сынок, я бы так и жил во лжи, — малыш вздыхает, как будто понимает о чем я говорю, а я продолжаю, — никогда не лги себе сынок, потому что любая ложь это проявление трусости и слабости. Общество не приемлет вранья, лучше горькая правда. Только поступками можно заслужить уважения. Помни об этом. Твое слово должно иметь вес, раз ты его дал, то держи. Честь это важная привилегия мужчины, его достоинство, если хочешь.

Всю ночь Амир не спал, как будто чувствовал что я хочу с ним говорить. С утра мне казалось, что сил во мне не осталось, а сейчас словно второе дыхание, спать не хочется.

Писал Айлин каждые пол часа, зная что возможно получу ответ только утром, уточняя как там моя дочка… Завалил вопросами: спит ли она, рядом иди в боксе, просил взять себе дочку, чтобы она не мерзла в бездушном боксе, пусть чувствует с младенчества заботу.

Я уже в голове зову дочку: моя красавица.

Беру Амира и мы перемещаемся на кухню. Ношу его и даже не упрекаю как обычно, что он не спит. Потом сажаю в его стульчик, он протестует, но недолго. Я ему сразу объяснял, что мы сейчас будем ужинать. Пусть сейчас три почти утро. Для нас такой вот перекус будет считаться ужином. Целый день в больнице ничего не ел.

Пока готовлю, рассказываю Амира как хотел дочку, как ждал ее и волновался слыша слова врача, который сообщил, что Алина слабенькая и нужно быть осторожным.

Пообещал сыну, что никаких нянек, целовал его пальчики и наверное впервые сказал, что люблю его.

Очень люблю. Мы с ним вдвоем, он по-сути один единственный кто разделяет мою радость.

И я действительно очень рад что Амир со мной сейчас.

Сказал ему что буду учиться понимать его. Попросил прощения. Вроде два с половиной года, а он на меня так смотрит, будто все ему все про меня понятно.

Не капризничает. Пока разогреваю еду, неожиданно, выдает:

— Па, — я не сразу расслышал, каюсь, реагирую, когда слышу, как карапуз барабанит по детскому столику ладонями, явно привлекая мое внимание.

Поворачиваюсь, про себя думаю, "началось…" и только его четкие:

— Па…па… па…па, — меняют мою картину мира

Подхожу в карапузу, вынимаю его и подбрасывая в воздух, он заливается его детский смех как колокольчик четкий и звонкий, говорю:

— Ну вот ты хоть, сынок, не подвел! — он смеется, я не знал что ему нравится быть в воздухе. Жаль что он тяжелый, потому что на долго меня не хватает.

Сажаю его обратно. Накладываю ему тоже что и себе. Хомяк все ест, причмокивая. А я тормошу его тонкие белесые волосики на голове, хвалю, подбадривая, объясняя, что аппетит это признак здоровья.

Почему я раньше не предпринял простые и понятные каждому взрослому человеку попыток с ним договориться? Нормальный пацан, первое слово сказал "папа", пусть половинчато "па", но я расцениваю это как то, что пацан начал говорить и произошло это несколько раньше, чем у других наших детей.

Почему-то вспомнилось, как старший сын огорошил нас одним прекрасным утром четким словом "дед". Было понятно куда он хочет. Есмет же в свои три года, что-то лепетал на черкесском. Айлин уверяла что слово папа там было, но я не понял. Тоже мысли разные были, Есмет, после долгого молчания заговорил предложениями, будто из пулемета выдавая выражения, половину из которых разобрать было проблематично, поскольку производились им в хаотичном порядке.

И откуда во мне взялись принципы воспитания, будто Амир должен вести себя так как удобно мне. Он хоть и маленький, но уже личность.

Теперь, думается, мой любимчик, наряду с Алинкой.

И самое обидное что я знал все эти прописные истины: ребенка надо любить любым, к нему нужно находить подход, учиться понимать его невербальные посылы, уделять внимание.

Еще во времена прошлых неудачных отношений, где я пробовал построить семью с женщиной, у которой на тот момент был уже взрослый ребенок, кучу литературы проштудировал, но на практике не сработало.

Дурак.

Словно до этого был не зрячий, а сейчас в одночасье прозрел: маленького Амира не нужно сравнивать с Женькой или Есметом, они разные.

Амир теперь мне видится уникальным.

Я его просто не разглядел.

Становится стыдно, что смеялся над его попытками делать первые шаги, он все время падал, потому что большой вес не позволял ему твердо стоять на ножках. По сути ему нужна наша помощь и поддержка, где-то одобрение.