Айлин

— Мам ты в церковь никогда не ходила…, - хочу воззвать к совести, тщетно

— Все время ходила, ты просто забыл, извини, сынок, не могу говорить, в другой раз обязательно, но сегодня никак, служба скоро начнется, не хочу опоздать, — насколько я помню службы в церквях либо с утра либо вечером, сейчас девять утра!

Какого "хрена" мама?

На прошлой неделе, когда я попросил посидеть с Амиром, мама сослалась на головную боль. Ну-ну… что — то много совпадений.

Я еще не отошел от шока отказа матери, как слышу за спиной Амир выбрасывает тарелку с содержимом, так быстро он не ест, даже не думаю реагировать, ведь только этого и добивается. Тарелка падает на пол с характерным звуком, хорошо что сделана из пластика. Смотрю вниз. Так и знал вся еда на полу.

Медленно поворачиваюсь, передо мной знакомая картина: Амир весь в крошках, я не уследил за ним, он дотянулся до батона, все раскрошил, начал грызть сушку.

Дайте мне терпения!

— Амир думаешь папа будет убирать? — "спиногрыз" утвердительно машет головой словно маятник, и так несколько раз растрясая пухлые щеки.

Хочу реально надавать поросенку по жопе и мало того, что время поджимает и у меня нет решения куда я его дену, так он постоянно выводит меня из себя.

Чувствую, что запас терпения утекает как песок сквозь пальцы.

— Нихрена ты не угадал, сынок, — и ведь понимаю, что ему только два, он, возможно не все понимает, но сколько бы я не занимался аутотренингом, гавнюк имеет осознанный взгляд и совершенно точно осознает что он делает. Так и слышу как он про себя говорит: "Сейчас посмотрим на сколько хватит твоей выдержки папочка"

Набираю в легкие воздух. Надо, по — хорошему, его вытащить и отряхнуть от крошек. Беру сына на руки, он обнимает меня ладошками. Жмется. Знает, мелкий, что виноват.

Я размазня.

Вместо того чтобы всыпать по его "сраной жопке" чтобы он понял и вел себя нормально, я глажу его жидкие волосики цвета соломы. Он склоняет голову мне на грудь, так тяжко вздыхает, как будто, правда, раскаивается.

Вот как тут ему по жопе дашь?

Хожу с ним по кухне, ставлю кофе, беру другую тарелку, начинаю с ним беседовать: рассказываю что надо вести себя хорошо, что горшок выливать плохая идея, нельзя крошить хлеб. Потом вспоминаю, я вчера ему тоже самое говорил и толку?!

Накладываю себе завтрак: он ест со мной, сидя на моих коленях, маленькими пальчиками отщипывая омлет по краям.

Вероятно то, то что было в его тарелке до этого, ему не понравилось, а может надоело, там же вообще без соли.

Не знаю можно ли ему омлет, но пусть жует. Утешаю себя что Амира надо все же накормить хоть чем-то, раз он выкинул свою еду, пусть попробует то что ем я. Себе омлет я обычно солю и добавляю немного перца.

Мелкий все съел. Плевать что руками.

Кажется, я все же, плохой отец.

Поскольку, пристроить сына не удается, придется ехать с ним в больницу.

Несу его в комнату, одеваюсь, Амир сидит наблюдает.

Вот куда его денешь сейчас?

Пока собрал "хомяка", думал сойду с ума.

Вроде вышли.

Все кое-как.

Усаживаю Амира в машину, он снимает одну кроссовку и носок следом. Кидает все это мне в приборную панель автомобиля.

Решил, что надену на него все перед тем как пойти в больничную палату. Он, по — любому, по дороге еще что-то снимет.

В больнице пересекаюсь с Аленой, она деловито идет по коридору.

Увидев меня и Амира, который вертится у меня на руках в одном кроссовке и без носка, улыбается, останавливается, тиская Амира за щеку.

Сын радуется вниманию к своей персоне.

Надо отметить, на руках сын сидит без проблем, демонстрируя идеальное поведение, никаких показательный выступлений на публику,

Но я ведь не могу его вечно таскать на руках?!

В нем уже порядка двадцати пяти килограмм, хотя положено двенадцать. Но ведь ему нет и трех!

Пока говорим с Аленой, достаю второй кроссовок надеваю без носка, опускаю Амира, краем глаза стараюсь следить за его перемещением.

— Надо носочки надевать, сразу видно папаша из тебя так себе, — и не думаю объяснять как я задолбался с мелким пакостником с самого с утра, уточняю:

— Ален, я не в настроении выслушивать твои фразочки, могу тоже начать и думаю "обратка" тебе не понравится, — Амир врезается в дверь и приземляется на попу. Поворачиваюсь. Смотрит, мол, чего стоишь, подними меня. Он сам крупный и неповоротливый встать ему затруднительно.

Бл..ь.

Иду за ним, снова беру "хомяка" на руки.

— Как Айлин? — задаю единственно интересующий меня вопрос, наблюдая за тем, как подруга загадочно улыбается, отвечая в своей манере:

— Иди и узнаешь, каблучара.

— Тебе сложно ответить, не пойму? — ловлю шапку в воздухе, Амир стягивает и ловко кидает куда — то вперед.

Может ему жарко, черт, забыл что надо ребенка раздеть, мы в помещении.

— Ну что вы за такие идиоты, мужчины? С ребенком справится не можете! — ненавижу подружку Айлин за бесцеремонность

— Мужу своему такие вопросы задай, — пытаюсь держать себя в руках, неуправляемый ребенок из меня выжимает все соки.

Обхожу язву, хочу проследовать по коридору взять бахилы, но Алена меня останавливает: