Айдол-ян. Часть 4. Смерть айдола

Максимально удаляюсь от оппонента, на всю длину вытянутой руки. Тот дёргает меня к себе. Не сопротивляясь, начинаю движение в заданном направлении. В процессе перемещения хватаюсь свободной рукой за чужую руку и, используя ту в качестве дополнительной опоры, разворачиваюсь боком, нанося удар ногой снизу-вверх.

Нн-нна!!

^{«Нн-нна»!!}

Подошва моей кроссовки чётко впечатывается в челюсть слишком многого возомнившего о себе аджосси. Мгновение спустя почувствовав свободу в захваченной им руке, начинаю движение назад и в сторону, желая разорвать дистанцию. Получившего же по роже удар разворачивает вокруг его оси, и он летит лицом вперёд в сторону от меня. Спустя пару секунд раздаётся грохот падения, сопровождаемый содроганием пола и каким-то громким хрустом.

«Дотрынделся!» – удовлетворённо думаю я, смотря на неподвижное тело. – «Чёртов дебил. Хватать руками боевого офицера! Небось привык к общению с зашуганными айдолами, которые тени своей бояться, а тут – «сюрпаайззз»! … Бли-ин! Идиота кусок!»

Присмотревшись к валяющемуся на полу, обнаруживаю, что в процессе приземления он «прошёл» лицом сквозь стул. Пробил им все тонкие деревянные рейки, из которых была сделана «седушка». Как говорится, – не было печали…

Разочаровано цыкнув зубом, подхожу и опускаюсь на одно колено рядом с поверженным. Вижу, как из-под его опущенной вниз головы, течёт кровь. Смотря, как она растекается, двумя пальцами, аккуратно, пытаюсь найти на шее аджосси пульс. Сразу сделать это не получается, но потом нащупываю за челюстью уверенное биение сердца. Облегчённо выдыхаю.

Похоже, нормально. Не жмур. Просто оглушён. Теперь можно посмотреть, как дела у «фейса», которым он, буквально почти – об «тейбл» …

Задумываюсь, как в одиночку перевернуть мужика. Через две секунды отказываюсь от этой глупой затеи. Я не Шварценеггер, тяжести ворочать. Беру за волосы и просто поворачиваю голову вбок.

Ну и как тут у нас? Хм… Скажем – не страшнее, чем виденные битые рожи после кабацких драк. Отличие лишь в наличии глубоких царапин от сломавшихся реек. Мужики друг друга кулаками бьют, а тут его словно бабы ногтями драли. Вояка… Губы – в лепёшку, нос, может быть даже и сломан, но это фигня, «починят». Зубы… неизвестно. Пересчитывать не полезу. Если что – новые вставит. Помогут в следующий раз за языком следить… Это не главное…

Поочерёдно оттягиваю веки. Смотрю, как там поживают глазные яблоки. Глазки закатились, но деревяшки наружу из них не торчат, значит целые.

Зрение, – вот главное, всё остальное на лице – ерунда. Мужик должен быть чуть красивей обезьяны. Если кто с этим не согласен, пусть несёт деньги в косметологическую клинику.

«Ну что, нужно вызывать скорую…». – решаю я, тщательно вытирая пальцы о спину журналиста. – «Пусть приезжают, забирают. Чёрт, а я ведь реально мог отправить его на тот свет! Если бы рейка со стула вонзилась в глаз под каким-нибудь не тем углом…».

Встаю на ноги, ощущая нарастающую тревогу от мыслей о возможном неприятном исходе драки.

Это был бы номер, если б кто-то помер…

Тянусь за своим телефоном, но едва успеваю к нему прикоснуться, как он взрывается музыкой. Дёрнувшись от неожиданности, хребтом ощущаю прибытие новых проблем, так как играет мелодия звонка СунОк.

– Что случилось? – ответив, сразу спрашиваю я.

– Мама в больнице! – кричит в ответ в трубку онни. – Её увезли на скорой!

– Что с ней?

– Она на обследовании! Ей стало плохо!

– Понятно. Ты где?

– Вместе с мамой, в госпитале «Гиль», который у университета «Гачон»! Подожди, меня зовут! Потом перезвоню!

Держу в руках замолчавший телефон, чувствую накатывающий на меня страх.

Мама! Что с ней? Нужно срочно ехать в госпиталь! А что делать с этим?

Глянув на распростёртое у ног тело, поднимаю голову и нахожу взглядом подростков, кидавших в меня кофе. Они не убежали. Стоят, молча смотрят издали.

– Эй, вы, малолетние идиоты! – кричу им я, делая рукою жест приблизиться. – Быстро идите сюда и помогите этому многолетнему идиоту!

– Живо! – рявкаю, не видя движения.

После прозвучавшего рыка молодёжь, как-то робко, натыкаясь друг на друга, начинает перемещаться в мою сторону. Глядя на них решаю, что особо рассчитывать на эти «тормозы» не стоит. В поисках кого-нибудь ещё, кому можно поручить ответственное дело, обвожу взглядом окрестности. Обнаруживаю оператора с камерой, который, похоже, не прекращал снимать.

– Аджосси, вызовите врача вашему коллеге. – прошу я его.

Но тот, как говорится, – и «ухом не ведёт». Продолжает целится в меня камерой.

Ну вас всех нафиг! Разбирайтесь здесь сами! Мне нужно к маме!

(позже. Госпиталь «Гиль», первый этаж здания, помещение для посетителей)

– Онни, что с мамой?

К СунОк с встревоженным видом быстро подходит ЮнМи.

– Что сказали врачи? – задаёт она следующий вопрос.

СунОк несколько мгновений сморит на младшую сестру. По её лицу понятно, что она недавно плакала.

– А, это ты… – произносит она с недоброй интонацией. – Явилась…

Не ожидав столь неласкового приёма ЮнМи замирает в удивлённом непонимании.