– Я, вообще-то, – полиглот, господин майор. Поэтому у меня иногда такое бывает. Спросонья могу встать и говорить на другом языке. Когда проснусь окончательно, исправляюсь…
Смотрю на собеседника, таращегося на меня во все глаза. Не, если взаправду, то такого со мной никогда не случалось, но надо же как-то объяснить «японские начертания»? Кажется, я действительно перепутал. Корейский и японский в написании и правда,
– Вы позволите, сангса? – спрашивает капитан, протягивая руку к «Рапорту».
Без возражения отдаю просимое. Тот читает, в процессе несколько раз отрываясь от текста и поднимая глаза на меня. В классе стоит почтительная тишина. Все с интересом ждут, чем закончится устроенное для них представление.
– Сангса. – как-то вкрадчиво произносит капитан, закончив чтение. – В вашем рапорте изложено всё так, как всё было на самом деле?
– Так точно! – с места бодро отвечаю я.
– И это тоже? – спрашивает капитан и, опустив глаза к тексту, переводит из него кусок, похоже, вызвавший у него наибольшие сомнения в достоверности.
– …
Чтец-переводчик поднимает голову и выразительно смотрит на меня. В классе – абсолютная тишина. Возможно всем очень хочется узнать, что там было дальше и какой ответ получил призрак.
– Всё именно так? – уточняет капитан.
– Ну, почти. – вынужденно признаюсь я. – Насчёт магмы в глазах, я не уверена, поскольку анализа того, что именно светилось, не делала. Но цвет был точь-в-точь как у раскалённой магмы!
– Почему лазерные лучи были медленные? Как такое может быть?
– Не знаю. Возможно, это были не они.
– А «пиу-пиу»?
– Звук был очень похожим, господин капитан.
– Сангса, зачем вы взяли череп в учебном классе?
– Хотела сделать инсталляцию.
– И где теперь эта «инсталляция»?
– Я передумала её делать. Знаете, в процессе творчества порою в голову приходят новые идеи.
– В таком случае, – где череп?!
– Не знаю, господин капитан.
Не, ну действительно, откуда мне знать, где он сейчас валяется? Может, его на куски пулями раздолбали?
Краем глаза вижу, как сидящие за столами армейцы, – все как один с отвалившимися челюстями. Ну да. Никто не ожидал, что прямо с утра, в армии двадцать первого века, вдруг пойдёт разговор о пропавшем черепе.
– Сангса ЮнМи… – произносит капитан ласковым голосом начинающего звереть леопарда. – Прошу следовать за мной.
– Есть следовать! – по-уставному отвечаю я.
…
– Решила проверить боеспособность. – спокойно отвечаю я. – Хотела узнать, может ли страна спать спокойно…
Капитан-леопард привёл меня в кабинет командира части, где, уже при большем скоплении заинтересованных лиц, продолжил выяснение обстоятельств вчерашнего инцидента. Вот, стою. Пытаюсь объяснить, зачем я это устроил.
– Какого чёрта! – рассержено восклицает командир части. – Разве это ваша обязанность?!
– Конечно. Как и всякого гражданина Республики Корея. Быть уверенным в том, что граница на замке и уплаченные налоги пропали не зря.
Командир части смотрит на меня с таким выражением, словно пытается понять, серьёзно это я сейчас, или нет?
– Кстати, о налогах. – вмешивается в разговор капитан. – Сангса, вы представляете сумму, которая была потрачена в результате вашей «проверки»? В воздух были подняты самолёты. В море вышли корабли и подводные лодки. Части сухопутных войск были передислоцированы к местам развёртывания. Шестой военно-морской флот США направился к берегам Корейского полуострова. Не хотите возместить эти расходы?
– Нет, не хочу. – спокойно отвечаю я.
– А почему? Мне кажется, – это было бы справедливо.