Айдол-ян. Часть 3

Потом, после врача, меня остановили на моём этаже, у поста дежурной и вручили уведомление, пришедшее по «военной линии». Тут же открыл, прочитал. Вдруг, меня на фронт отправляют? Нет, не отправляют. В уведомлении уведомили, что согласно вышедшему приказу, за таким-то номером и датой, за доблесть и героизм, проявленную мной при выполнении воинского долга, военное командование решило представить меня к награде, а именно — к медали «За ранение» второго класса. О времени и месте награждения мне будет сообщено дополнительно. Я немного поразмышлял над тем, почему класс второй, а не первый, и используя дедукцию быстро пришёл к мысли, что раз второй идёт после первого, то первый наверняка дают за что-то более серьёзное. Например, за оторванные конечности и я вполне себе спокойненько проживу всю оставшуюся свою жизнь со вторым классом. Не надо мне первого, мне и со вторым хорошо. Потом повалялся на кровати, занимаясь работой. В перерыве подумал, что можно было бы исполнить ИнЧжон в Японии, ничего не придумал, встал, сходил за документами о переводе на амбулаторное лечение, взялся собираться к отъезду, но тут начался «треш и сатания». Позвонил ЮСон и странным голосом потребовал бросать всё и срочно явиться под его глаза, в агентство. Когда я поинтересовался причиной столь внезапной срочности, то мне сказали, что я вообще потерял всякое мыслимое и немыслимое, взявшись раздавать интервью журналистам, не получив предварительно на это разрешения у руководства. Короче, на канале «SBS» всплыло моё интервью сгоряча данное подвернувшемуся под руку журналюге, в момент, когда я ездил к СунОк в больницу. По дороге, пока ехал в агентство, посмотрел на планшете, чего они там выложили. Ну да, смотря сегодняшними трезвыми глазами без адреналина в крови, я там наболтал на корейский «пожизненный эцих с гвоздями». Вот, сижу в кабинете у злого ЮСона, почему-то вспоминаю как бесновался СанХён и испытываю чувство дежавю. Интересно, а почему «SBS» это сделали только сегодня? Где оно болталось это интервью до этого?

— Смотрю, ситуация тебя мало волнует, — говорит ЮСон не отводя от меня взгляда.

Ну, а как я должен себя вести? Почки уже, как говорится, отвалились. Скока «БоржомА» не выпей, не поможет. Обратно не пристанут. Смирение, сейчас самый для меня подходящий вариант поведения. Чтобы ещё чего не наворотить…

— Я решила принять со смирением всё, что принесёт мне судьба, — говорю я.

ЮСон несколько секунд озадаченно таращится на меня. Я же в это время сижу, стараясь сделать самый скромный вид, как я его себе представляю. Помню, что впереди ещё разговор о штрафах. До этого ещё мы не дошли.

— В том числе и свою онни? — отмерев, интересуется директор. — Разве ты не уничтожила своим интервью её университет?

Опс-с, а действительно. Реакцию СунОк на новость я как-то выпустил из своего внимания. Окей, ночую сегодня не дома, а в общаге. Буду там, «амбулаторно лечиться».

— Спасибо, что напомнили, господин директор, — вежливо благодарю я. — О том, что сегодня дома мне лучше не ночевать.

ЮСон опять меня разглядывает.

— И что… тебе не жаль того, что твоя сестра не закончит свою учёбу? — удивлённо спрашивает он.

Смотрю на директора, думая, что отвечать. Собственно, стоит ли пытаться «сгладить» углы, делая руководство университета онни лучше, чем они есть на самом деле? Сам я так не думаю, поэтому не смогу быть убедительным, если придётся отвечать, почему и зачем я это сделал. А отвечать придётся и, похоже, не раз. Сначала соврать себе, убедить себя, а потом оттранслировать другим эту свою, уверованную брехню? Это будет сложно… Лучше говорить, как есть. Почему мне стесняться сделанного? Не нравится кому, пусть не слушают!

— Идиотский университет, — отвечаю я, — в котором её не смогли за четыре года научить английскому. И после такой учёбы она собралась работать по специальности — в турбизнесе. Я не представляю, как такое может быть. Бессмысленно потерянные время и деньги. Так что, если моя сестра ещё год не будет туда зачем-то ходить, ничего этого в её жизни не изменит.

ЮСон опять «тормозит».

— А что, если у твоей сестры нет склонности к иностранным языкам? — спрашивает он. — Бывают такие люди. А ты обвинила всех преподавателей её университета в не компетенции.

— Да, бывают такие люди, — не спорю я. — И я бы молчала, если бы её не начали учить пить. Это совершенно не дело, когда молодую девушку привозят домой на носилках в полной отключке. У неё уже проблемы с ливером начались, бок болит. Лечили, деньги тратили. Только вылечили — новый учебный год начался! Опять групповая пьянка до полной невменяемости! Да что же это такое? Это высшее учебное заведение, или… что?

С вопросом смотрю на директора.

— Возможно, — подумав, произносит ЮСон и повторяет. — Возможно, что всё это так. Но ты не можешь критиковать работу целого университета.

— Почему — не могу? — удивляюсь я. — Очень даже могу!

— Ты вообще, старшую школу не закончила, — напоминают мне. — У тебя нет знаний, чтобы оценивать методику преподавания в университетах.