Айдол-ян. Часть 1.

— Развитая фантазия приносит много успехов, госпожа, — объясняю я смысл своего поступка, — уверена, что во французском университете господина ЧжуВона учили важным и нужным вещам, но фантазировать его там не учили. У французов самих, с фантазией, последнее время… не очень…

— А-а, — кивая, произносит ИнХе, — это ты опять про своё. Про то, что в наших школах плохо учат. Я видела твоё ужасное выступление на шоу. Решила продолжить выступление без телекамер?

— Нет, госпожа, — отвечаю я ИнХе смотрящей на меня с острым неодобрением, — просто принесла книги. Читать — это интересно.

— Но если наша литература никуда не годится, как ты говоришь, — «подключается» на помощь к маме молчавшая до этого ХёБин, — зачем ты тогда её принесла?

Странный вопрос. А что, я обязательно должен был принести — книги корейских авторов? Иностранцев я прихватить не мог? Наверное, она забыла, что я владею языками. Поэтому, исходя из её понимания, я могу читать только по-корейски.

— Это не корейская литература, госпожа, — отвечаю я ей, — эти книги я написала сама.

Вместо мамы ЧжуВона, которая в курсе, что я пишу, удивляется его сестра.

— Сама?! — восклицает ХёБин высоко подняв брови.

— Да, — со скромным видом отвечаю я, — как-то было свободное время. Хотите, я подарю вам экземпляр с автографом автора?

— Дай! — требует ХёБин, сделав шаг ко мне и протянув руку ладонью вверх.

Собираюсь было лезть в пакет за книгой, но тут за моей спиной раздаются крики «Агдан, Агдан, Агдан! Файтин!!».

Оборачиваясь, вижу подходящую ко мне ЁнЭ, а группка поклонников, к которой она ходила на переговоры, не уменьшилась, а увеличилась, став похожей на маленькое начало большой толпы. И вот они там орут, выкрикивая моё имя.

— Что это такое? — удивлённо спрашивает ИнХе не обращая внимания на кланяющуюся и здоровающуюся с ней и с ХёБин, ЁнЭ.

— Не обращайте внимания, госпожа, — небрежно говорю я, — это мои поклонники.

Подняв правую руку, машу толпе парней в отдалении, вызывая этим у них приступ энтузиазма, трансформировавшегося в новые крики и прыжки заднего ряда, чтобы видно было лучше.

— Они так и будут кричать? — удивлённо спрашивает ИнХе, смотря на их ликование, — Они же в больнице?

— Что поделать, — вздыхаю я, — они любят меня больше чем соблюдение правил.

— Они — любят тебя? — неприятно удивляется ИнХе, поворачиваясь ко мне.

— Да, — госпожа, — отвечаю я, — вы же видите.

— Но они же — мужчины? — указывает она мне на очевидный факт.

— Это военный госпиталь, — тоже указываю на очевидный факт ей я.

— Но ты же — идёшь к своему жениху?

— Но я же — айдол?

ИнХе задумывается на короткое время.

— На! — приняв решение, приказывает она, вытянув в мою сторону руку с зажатым в ней узелком с едой, — Возьми!

Чё это она? — не сразу врубаюсь я, чего она хочет, но потом соображаю, — А-а, старый корейский обычай! Младшие таскают всё за старшими. Как тогда, когда я сумки за ЧжуВоном на стрельбище таскал. Ладно, будем соблюдать приличия. Скандал сейчас не к месту.

Протягиваю руку, беру коробки в узелке. Протягиваю свой пакет с книгами для ЧжуВона ЁнЭ. Она его принимает. Тут же понимаю, что я это зря сделал. Потому, что ХёБин, увидев, что у меня освободилась рука, протягивает мне свой узелок. Вот чёрт! Я чё, ишак что ли?

— За мной! — отдаёт следующий приказ ИнХе и, гордо подняв подбородок, направляется в сторону лифтов став при этом похожей на Фрекен Бок.

Вот блии-ннн, ну я и попал… Не надо было приходить в эту больничку…

(несколько позже. Двухместная палата ЧжуВона, в которой он сейчас находится один. Открывается дверь и в палату первой входит мама, за ней — его сестра, потом ЮнМи с висящими на её руках «авоськами», которые периодически бьют её снизу по ногам. В дверях останавливается, закрывая её, ЁнЭ, за спиной которой в коридоре видны члены съёмочной группы и охранники. Неспешным движением, чтобы не потревожить больные рёбра, ЧжуВон поднимается с постели и приветствует родных. После череды ряда радостных восклицаний от произошедшей встречи, вопросов о здоровье и фраз, которые принято произносить в больницах, начинается более спокойный разговор. Всё это время ЮнМи стоит, опустив руки вниз, держа коробки с едой на весу и молча смотря на происходящее)

— Мы тебе с ХёБин принесли всё, что ты любишь, — говорит мама сыну и поворачивается к ЮнМи.