Айдол-ян - 4

— Комиссия по ценным бумагам начала расследование в отношении твоей сестры. — с иронией смотря на меня, продолжает рассказывает ЮСон. — Твоя онни подозревается в торговле акциями с использованием инсайдерской информации. А информацию передавала ей ты.

Вот чёрт!

— Таким образом, надзорный орган заподозрил существование на территории страны преступной группировки и собирается провести пристрастное расследование…

Блин… Откуда сразу столько идиотов на мою голову?

— И что прикажешь мне говорить, когда представители СМИ начнут спрашивать об этом? — ехидно интересуется ЮСон.

— Посылайте их в жопу. — устало предлагаю я вариант, который бы меня вполне устроил.

ЮСон издаёт хрюкающий звук.

— Почему не хочешь использовать в разговоре хотя бы неофициально-вежливый стиль? — насмешливо спрашивает он.

— Скажите им, — пусть сначала найдут тех, кто напал на мою маму и онни, и уже только потом требуют от меня вежливости. — отвечаю я, одновременно думая о том, как на эту новость прореагировала СунОк.

Она теперь не только алкоголичка, но ещё и биржевая аферистка, о которой знает вся страна. Пожалуй, самое безопасное для меня сейчас место, — это и взаправду госпиталь.

— А ты сегодня просто невообразимо крута. — насмешливо смотря на меня, констатирует ЮСон.

— Просто нервы уже не выдерживают. — объясняю я своё состояние и сообщаю. — Поеду я в госпиталь. Пусть врачи меня обследуют.

ЮСон на пару мгновений задумывается, а потом выражение его лица становится озабоченным.

— Собираешься лечь на обследование? — спрашивает он.

— Пока не знаю. — пожимаю я в ответ плечами. — Как скажут. А что?

— Завтра нужно начинать съёмки клипов тебя и БоРам. Для Франции.

— А что, — мы дальше продолжаем работать так, как работали? — удивляюсь я.

ЮСон в ответ вздыхает.

— ЮнМи. — проникновенным тоном произносит он. — К сожалению, — я не владелец агентства. И даже не ведущий акционер. Если бы я был кем-то из них, то, конечно, предоставил тебе самые лучшие условия для творчества. Но, повторюсь, к сожалению, я всего лишь такой же наёмный работник, как и ты. И каждую ситуацию расходования финансовых средств сверх утверждённого бюджета мне необходимо согласовать с бенефициарами. Ты это понимаешь?

Молча киваю в ответ.

— Я приказал сделать подробный отчёт о результатах твоей работы. — говорит ЮСон. — Покажу его акционерам. Там полный успех. Твои песни все коммерчески прибыльны. Думаю, мой доклад произведёт правильное впечатление.

— Прощу прощения, господин директор, но это всего лишь разговоры, которые могут длиться вечно. — отвечаю я. — Передайте бенефициарам, что нужно делиться. Я делюсь своими талантами с агентством, вы делитесь со всеми своими способностями руководителя, мои сонбе делятся со мной своим опытом. Чем в данном случае делятся бенефициары, — мне непонятно. Нет, я, конечно, понимаю, что они когда-то дали деньги, но это было давно и подозреваю, что всё даденое уже к ним не раз вернулось. Поэтому пусть занимаются самоограничением, или придумывают устраивающую всех бизнес-модель и делятся ею со всеми.

— Ты — коммунистка? — с интересом смотря на меня, спрашивает ЮСон.

— Нет, я капиталистический дорогостоящий ресурс, — удивившись вопросу, отвечаю я, — который считает, что лучший способ совместного существования людских индивидуумов, — это взаимовыгодное сотрудничество.

— Значит, всего лишь ещё молодая. — кивает ЮСон по-своему интерпретировав мои слова.

— Молодость быстро проходит, а понимание жизни остаётся. — отвечаю я.

— Почему тогда не применяешь это своё «понимание жизни» ко мне? Почему не хочешь строить взаимовыгодное сотрудничество со мной?

С сомнением смотрю на собеседника. Сказать, что не понравилось его «попадалово» с ИнЧжон? Решит, что это бабские истерики. Лучше укажу на неоспоримый факт.

— Сотрудничество предполагает обмен уникальными ресурсами. — отвечаю я. — Простите, господин директор, но у вас ничего нет. Агентство вам не принадлежит, вы — наёмный работник, не способный принять финансовое решение без одобрения акционеров. Какой мне смысл выстраивать с вами взаимодействие, если завтра президента СанХёна выпишут из больницы, и он придёт на работу?

ЮСон молча смотрит на меня.

— Никакого. — делаю я очевидный вывод.

За столиком наступает тишина. И в кафе — тишина. Все посетители вспомнили, что у них есть срочные дела и помчались их делать. Бариста тоже что-то делает у себя за стойкой, при этом старается не отсвечивать, — скрывается за кофемашиной.

— Прошу прощения, господин директор, за то, что я сказала. — нарушая эту неприятную тишину, говорю я. — Но вы буквально вынудили меня это сделать, допытываясь до правды.

— Хорошо, я понял тебя. — отвечает ЮСон. — Все вопросы между нами решены.

— Я тоже рада, что между нами установлено полное взаимопонимание. — отвечаю я.

— Езжай в госпиталь, лечись. А я буду дальше делать для агентства лучшее, на что способен.

— Уверена, что это вам удастся на сто процентов, господин директор. — поддакиваю ему я, хотя совершенно в это не верю.

— Иди! — командует ЮСон. — О результатах сообщишь.

— Обязательно. — обещаю я и встаю из-за стола.