- Ну как? — спрашивает мама. — Говори быстрее, что тебе сказали.
Не торопясь выполнить мамину просьбу, СунОк молча проходит на кухню и устало садится за стол.
- У нас есть цветочный отвар? Или чай? У ЮнМи должен был остаться чай. Сделай, мне его, пожалуйста, мама.
- Сейчас. — отвечает мама, берясь за чайник.
(
- Горький. — говорит СунОк о напитке и ставит кружку на блюдце.
- Рассказывай. — требует мама.
СунОк вздыхает.
- Всё плохо. — говорит она. — В комиссии считают, что я вступила в сговор со своей сестрой и получала информационное преимущество над другими участниками рынка…
- Какое ещё «информационное преимущество»? — спрашивает, не понимая, мама.
- Они говорят, что моя сестра заранее сообщала мне о содержании своих заявлений на пресс-конференции о школе «Кирин», тем самым позволяя спрогнозировать направление движения курса акций. Чем я и пользовалась. А полученную прибыль мы делили между собой.
Мама молча смотрит на дочь, видимо, пытаясь уложить её слова в своей голове.
- Короче. — не видя понимания, говорит СунОк. — Я знала, что будет говорить ЮнМи о «Кирин». Если бы она ругала школу, то курс акций падал бы, а если хвалила, — то он бы рос. Понимаешь?
Мама кивает.
- Теперь понимаю. — говорит она. — А то талдычишь про какое-то «информационное преимущество». И какое наказание тебе грозит?
- Согласно правилам — аннулирование сделок. — со вздохом отвечает СунОк. — И выплата штрафа в половину от полученной суммы прибыли.
Мама ахает.
- Что за правила такие?! — возмущённо восклицает она. — Это же куча денег!
- Вот и я говорю, — грабёж… — поддакивает маме незадачливая спекулянтка.
- И что же теперь делать? — несильно хлопнув ладонями по столу, спрашивает мама.
СунОк пожимает плечами.
- Судиться надо. — говорит она.
- А как в комиссии определили, что твоя сестра передавала тебе данные? — спрашивает мама. — У них свидетели есть?
- Это вопрос судебного разбирательства. — отвечает СунОк. — Нужно нанимать адвоката и опровергать, что ничего подобного не было.
Мама озабоченно качает головой.
- Адвокаты, — это дорого. — говорит она. — Очень дорого.
- Да знаю я. — устало отзывается СунОк. — И зачем я только ЮнМи послушала?
«Нас утро встречает прохладой!»
Нифига оно ею не встречает! — думаю я, стараясь не выпасть из строя, ибо бегу в колонне таких же как я, — принудительных любителей утренней пробежки. — Сами пяти минут не пробежали, а уже только и мысли, как в прохладный душ залезть…
Накаркал вчера. Вспомнил, что мало бегаю! Реальность меня подслушала и вот, — пожалуйста! Бегу, как слон от пожара. И до финиша, хребтом чую, не близко. Не, конечно, для дыхалки это полезно, но — «ох, что ж я маленьким не сдох?!»
Хе хе хе… В боку колет… разве можно бегать натощак? Издевв-вательство над орр-рганизмом!
Сижу, слушаю, как ЧжуВон исполняет корейские народные песни. Последнюю из необходимого количества в три штуки. После него будет моя очередь. Тест сдаём. Дурдом продолжается. И не просто продолжается, — а усиливается и расцветает новыми красками.
С утра имел разрешённый телефонный разговор с ЁнЭ. Связь с агентством, послабление в режиме, бла-бла-бла, всё типа за-ради моего комфорта. То, что меня подписали на какое-то шоу, — это плевать. То, что маме прислали штраф за мои