Аид

Аид вздрагивает и резко втягивает воздух, а потом накрывает мою руку своей и тянет её вниз, заставляя прочувствовать каждый сантиметр его горячей каменной груди и такого же живота…

Я слишком заторможена, чтобы сопротивляться…

Он не спускает глаз с моего лица.

Его ладонь горячая и сухая. И она полностью поглотила мою…

Когда он кладёт мою ладонь на свою ширинку, у меня подгибаются колени…

Бешеный всплеск рождается в животе. Такой неожиданный и острый, что я непроизвольно сжимаю бёдра, сотрясаясь от ударов своего сердца…

Если бы он не держал меня, я бы позорно свалилась на пол!

Тина, господи!

Под моей ладонью он пульсирует. Твёрдый и… господи… горячий… большой…шокирующе твёрдый…

Тупо смотрю вниз на наши ладони… потом на него…

Силюсь что-нибудь сказать, но в горле пересохло, а по руке растекается обжигающее тепло…

Самое кошмарное в том, что я даже не пытаюсь ее отдёрнуть!

Где-то в глубине окружающей нас темноты хлопает дверь.

Аид резко отстраняется, выпуская мои руки.

“О… божеееееееее!” – орёт моё подсознание, когда делаю шаг вслед за ним!

Он сводит брови, заметив мое движение, и опускает голову, пряча от меня свои глаза.

Отскакиваю от него, тряхнув рукой, которая хранит все-все ощущения, заставляя гореть мое тело!

Аид отворачивается и хватает мое пальто со словами:

– Захочешь потрахаться, обращайся.

От его слов новая волна жара стелется по животу! Это новые для меня ощущения, с которыми я не знаю, как бороться! К щекам прилипает краска, слава богу, он этого не видит, потому что он такой же, как три месяца назад!

Мужлан и хам!

Нервно смеюсь, приседая и подхватывая свою сумочку.

– Надеюсь больше тебя не увидеть!

– Может, тебе и повезет, – тихо отзывается этот мужлан, повернувшись ко мне широкой спиной.

Интонация его голоса до того странная… какая-то мрачная…

Но выяснять что здесь к чему я не стану!

Вот уж точно!

– Очень надеюсь, – заверяю, выхватывая из его рук свое пальто.

Вылетаю из гардероба, зло стуча каблуками по мрамору вестибюля его чертового отеля! Не думаю, что он стал бы врать…

Я не знаю где Самир, но рада, что его нигде нет, потому что единственным моим желанием сейчас является засунуть руку в снег по самый локоть!

Глава 8. Аид

– Сюда, – говорит боец в балаклаве, отходя в сторону и открывая дверь, – вниз и направо.

Заходим вчетвером. Я, Марат и два наших парня. Я был здесь полчаса назад и сам все проверил.

Молча спускаемся по темной бетонной лестнице, которая узка настолько, что четверым мужчинам приходится дышать друг другу на темечко.

В коридоре осматриваюсь, подняв глаза на потрескивающую тусклую лампочку.

Это место нам предоставили. У нас такого дерьма не водится. Нам оно ни к чему.

Звук шагов отлетает от стен, в воздухе вонь плесени.

Оборачиваюсь и смотрю на своего брата. Его рубашка в этой помойке маячит, как белый флаг, а в глазах отражение моих собственных мыслей:

“Давай просто покончим с этим.”.

“Согласен.”, – молча киваю ему.

Иду первым. За последние годы привычка прикрывать его везде доведена до автоматизма, хотя сейчас это уже не острая необходимость.

Времена изменились.

У города новый хозяин. И это мой брат.

Горд ли я? Да. Но не во власти дело, а в том, что наша семья выжила, когда ей наступили на глотку!

Выжила, потому что у нас есть Марат. Наш бриллиант, мать его, наш лидер. Однажды я уже чуть не отдал за него жизнь, это был урок из тех, которые отлично откладываются в голове. Так я познал цену ошибки, и стараюсь больше их не допускать.

За поворотом ещё одна дверь, у которой я притормаживаю и разворачиваюсь к нему. Просовываю руку под свою кожаную куртку и достаю пистолет. Молча отдаю его ему, сняв с предохранителя.

Отхожу в сторону, опустив руки и сложив их перед собой.

Он заходит внутрь, а я смотрю на тусклую мерцающую лампочку.

Почти четыре года.

Приглушенный толстыми стенами выстрел ставит точку в этой главе наших жизней.

Это последний выстрел. Четвёртый.

Мы не мясники. И мы не убийцы.

Но у нас есть право мстить по всем законам, какие только существуют.

Я не задаю себе вопросов, вроде “что такое хорошо?” и “что такое плохо?”. Думаю, Марат тоже не задаёт. Чем сложнее устроен человек, тем меньше подобных вопросов он себе задаёт, потому что точно знает – правильного ответа нет. И мне нахрен не нужны психотерапевтические беседы, чтобы спать спокойно. Спокойно спать мне позволяет уверенность в том, что моя семья жива и здорова. Тридцать два человека, от мала до велика. Так вышло, что именно нам с Маратом выпала честь о них позаботиться.

Это грёбаная шутка природы, но в нашей семье подросшее поколение одни сплошные женщины. Они рожают детей для других семей. У моей сестры, к примеру, трое!

Трое!

Трое мальчиков, которые станут опорой какой-то другой семьи!

Тянет криво усмехнуться, но клянусь, ни время, ни место не подходящие.

Марат выходит из комнаты и возвращает мне пистолет. Его лицо ничего не выражает, как и моё. Внутри тоже пустота. Этот выстрел не вернёт нам близких, как и три предыдущих. Они не вернут нам нас. Тех прежних, которыми мы когда-то были.