Ай

- Нет, ничего такого здесь не было и быть не могло. Я веду порядочный образ жизни и о репутации своей забочусь.

Он хотел добавить что-то ещё, но его прервал звонок в дверь. После необходимых манипуляций с замком дядя пропустил в квартиру давешнего типа с прыщиком на носу. На лице вошедшего не отражалось ничего, кроме спокойной застенчивой улыбки.

- Молодец, что зашёл, - похлопал его по плечу дядя. - Юля, я хочу тебя познакомить...

- Он сегодня угощал меня коктейлем, так что представлений не требуется. И зовут его Кевин, не так ли?

На лицах обоих мужчин отобразилось некоторое замешательство.

- Или мы «порюски» перестали понимать? - Юля с детства умела качественно дразниться.

Вслед за этой безобидной фразой произошло буквально следующее: дядино лицо побагровело, он резко схватил Кевина за ухо, как малолетнего мальчишку, и поволок обратно в подъезд, приговаривая на ходу:

- Ах, ты паршивец! Ах, ты подонок!

Ещё некоторое время из подъезда доносилась его ругань, потом послышался звук отъезжающего лифта, и дядя вернулся в квартиру, плотно затворив за собой дверь.

- Честное слово, я не знал! - сказал он, падая на колени перед племянницей. - Клянусь! Я только сейчас собирался вас познакомить. Ведь тебе нужен спутник, а я всё время занят. Вот! - Он что-то вдруг вспомнил, полез в боковой карман плаща и извлёк оттуда две картонки. - Вот! Два билета в музей!

***

Они сидели в зале. Друг напротив друга. На разных диванах. Юля сжимала в руке огромный кухонный нож для рубки говяжьих костей.

- Значит, давай всё с самого начала и по порядку, - словно опытный психоаналитик, говорил «дядя Боря». - Ты принимала участие в «гулянке», по твоему собственному выражению. Вы с Кевином что-то там выпили...

- Он подмешал мне в бокал яд! И я умерла!

- Девочка моя, - с болью в голосе и без всякой иронии произнёс дядя. - Ну будь же ты хоть немного логичнее. Если ты умерла, то тебе не нужен нож, чтобы защищаться. А если нет, то обрати внимание на то факт, что я сам тебе вручил это смертоносное оружие. Для твоего же спокойствия. Режь меня — я и не пискну.

- Ты уехал в свою Америку, когда мне было два года. И ни разу даже не позвонил.

- Я виноват перед тобой. Оправдания ни в чём себе не ищу. Но поверь мне, я не мог поступить иначе. Ты поймёшь это потом, когда вырастешь.

- Дядя, а тебе случайно не кажется, что этот момент уже настал?

- Не кажется. Ты годы свои имеешь в виду, а я — готовность.

- К чему?

- Ты не готова к ответу на этот вопрос. Извини.

- Если я правильно поняла, ты мне не собираешься ничего объяснять.

- Не совсем так, детка. Но мне сначала нужно кое в чём разобраться. Уточнить кое-какие детали. Понимаешь?

- Нет.

- Ну как же! - На дядином лице отобразилась некоторая разновидность обиды. - У меня в квартире без моего ведома творится чёрт знает что, а я ни сном ни духом. Племянница с ножом. Музей хлама. Пройдоха этот, Кевин. Голову ему оторву!

- Перестань!

Чем дольше длился их бессмысленный разговор, тем дальше отступал её страх, а его место заполняла злость. Бурлящая такая, праведная.

- Мне надоели твои кривляния. И загадки надоели. Даю тебе двадцать четыре часа. - Юля сама удивилась откуда-то выплывшему ультимативному числу. - Чтобы ты собрал в кучу свои мозги и объяснил, наконец, во что я вляпалась. А ещё я хочу, чтобы ты вернул мне мою маму. Я хочу в следующий раз по телефону разговаривать с ней, а не с той женщиной, которая отвечала мне сегодня. И это не просьба, а требование.

- Исключено! - отрезал дядя. - Телефон не в моей компетенции. Она жива-здорова. Скучает по тебе. А телефон — это так, ерунда.

То есть он отпираться от своей причастности к фокусам не стал, а просто опять включил примитивного дурачка.

- Ну всё! - сказала Юля, вставая. - С меня хватит. Я лечу обратно в Москву.

- Зачем?

- Чтобы лично пощупать у неё пульс. Вызови мне такси в аэропорт.

- Такси? - удивился «дядя Боря». - И это после того, как ты собственными глазами убедилась, какие они беспринципные шарлатаны! Поистине нет предела человеческой глупости!

- Это ты обо мне?

- А здесь есть кто-то ещё? Короче, это не обсуждается: либо я везу тебя, либо ты никуда не едешь. Точка!

Лёгкость, с которой он согласился на её отбытие, настораживала, но деваться было некуда.

В том самом старом корыте они выехали на скоростное шоссе, вклинившись в плотный поток машин — даже ночью усталый Нью Йорк не собирался давать себе послаблений. Они оба демонстративно молчали, а Юля так ещё и села на заднее сиденье, подчёркивая тем самым своё исключительно официальное присутствие здесь в качестве пассажира. Мысли роились в её голове, наталкиваясь одна на другую и мешая. Мелькали обрывки событий из музея, перемежаясь с репликами гитариста Алекса, потом откуда-то выплыл таксист-индус, повернув течение мыслей в практическое русло. Юля стала размышлять над тем, как поменять обратный билет на ближайшую дату, и вдруг поняла, что едут они в аэропорт совершенно напрасно — вряд ли он работает ночью. Нужно подождать до утра.