Ай-ай и я

На следующее утро после нашего прибытия я лежал и думал, как же не хочется вставать и кормить малышей, как вдруг из соседней комнаты, где мы их разместили, раздались встревоженные хлопающие звуки; звуки пошли крещендо, но внезапно стихли. Я испугался: что же могло случиться с моими маленькими подопечными? Вдруг в номер прокралась кошка или крыса и теперь с наслаждением доедает наших драгоценных крошек?! Жуткая мысль подняла меня с постели, и едва я раскрыл дверь, как в нее своей чаплинской походкой вошел Эдвард (так мы назвали самого крошечного), поглядывая на меня большими невинными глазами. Каким-то образом он поднял крышку и удрал. Очевидно, он слышал, как мы готовим пищу в соседней комнате, и настроился позавтракать. Но едва я наклонился, чтобы поймать его, лемур в ужасе залаял и бросился к двери, — видно, я показался ему злым великаном или волшебником. Я захлопнул дверь, чтобы не дать ему улизнуть, а Эдвард встал в оборонительную стойку на задние лапы, прислонившись к стене, раскинув руки и вызывающе тявкая на меня. Я подхватил отважного и как только поднял до уровня лица, он тут же принялся играть моей бородой, урча как котенок.

Я посадил лемуренка на постель и дал в награду за смелость кусок банана. Взяв свой драгоценный трофей, он тут же перебежал через лицо Ли и уютно устроился на подушке. Я открыл дверь, чтобы взглянуть, как себя чувствуют соплеменники Эдварда, и увидел, что они затеяли возню на полу. Видимо, они как-то подсмотрели, каким способом Эдвард удирал из корзины, и повторили его подвиг. Мне не стоило никаких усилий собрать компанию в тесный кружок, поставив на кровать блюдце молока, и я возблагодарил Бога, что им не пришло в голову исследовать оборудование, потому что отлавливать беглецов среди рюкзаков и аппаратуры было бы куда сложнее, чем по лабиринту коридоров Хэмптон-Корта.

— Они, конечно, прелестные существа, — сказала Ли, стирая с подушки остатки полуизжеванного банана, в то время как я вытирал на кровати молочную лужу (манеры поведения за столом у этих крошек оставляли желать лучшего), — но я была бы рада сбыть их в зоопарк.

— Я тоже, — ответил я, снимая лемуренка Эдварда с занавески. — Эти постоянные хлопающие звуки создают впечатление, что у нас тут круглосуточно идет попойка.

Тем же утром нам позвонили из зоопарка и сообщили, что рады взять всех лемуров и ухаживать за ними, к нашей радости, назначен Жозеф Рандрианаиворавелона. Он был одним из первых мальгашских студентов, проходивших практику у нас на Джерси, и мы знали, что вся эта шумная орда попадет в надежные руки.

Много лет назад мне стало предельно ясно, что разводить исчезающие виды животных в неволе лучше всего в стране происхождения. Беда заключалась в том, что во многих из этих стран нельзя было предпринять подобные попытки из-за отсутствия квалифицированного персонала. Это навело нас на мысль основать Международный учебный центр при нашем зоопарке на Джерси. Здесь студентов приучали к рутинной работе по уходу за животными, а также прививали им основные принципы охраны природы и экологии. Некоторым студентам платили стипендии направившие их страны, некоторые получали стипендию от нас. После прохождения курса обучения они возвращались к себе на родину и с нашей помощью организовывали центры по разведению исчезающих видов фауны. Схема возымела колоссальный успех: на момент написания этих строк подготовку в нашем центре прошли 282 студента из 65 стран. У такого обучения есть еще один положительный момент: обращаясь друг с другом, студенты разных национальностей приходят к пониманию, что больные проблемы — скудость средств, непробиваемая бюрократия, тупое правительство, наконец, население, для которого зверь хорош только в кастрюле, а дерево только в виде мебели — есть не только у них в стране. Это порождает в них бесценное чувство товарищества, и, разъезжаясь по родным краям, студенты не чувствуют себя в изоляции. Для поддержания контактов между нашими студентами мы специально для них основали журнал «Солитер» (так называется птица, исчезнувшая с лица земли, как и додо), чтобы они могли узнавать о проблемах и успехах своих коллег. Нам показалось особо ценным, что Жозеф, один из наших первых студентов-мальгашей, возьмет на себя заботу о редкой коллекции.

Наша схема обучения явилась первым шагом в верном направлении, но предстояло сделать гораздо больше. Где в странах происхождения следует организовывать центры разведения исчезающих видов животных? На первый взгляд ответ кажется очевидным: в местных зоопарках. Беда в том, что многие зоопарки во всем мире влачат жалкое существование из-за скудости средств, а подчас и из-за недостатка опыта. Если бы удалось довести эти учреждения до высоких стандартов, тогда они могли бы играть жизненно важную роль в деле разведения исчезающих видов в неволе. Но где взять средства на обновление?