Агробление по-олбански

Когда коммунистические войска вошли в Югославию, новая власть начала устанавливать новые стандарты жизни. Коммунисты внимательно проверили семью бабушки Агницы и посчитали квартиру четы Живко и Босильки слишком многокомнатной. В квартире было две спальни, гостиная, кухня и ванная комната, и потому к ним подселили одну сельскую чету с шестью детьми. Глава семейства новоиспеченных семейства Вунько был поражен наличием ванны и посчитал мраморное корыто лучшим местом для свиньи. На большом балконе он захотел держать козу и кур с клобуком. Свиные окороки, яйца и козье молочко, убеждал он семью Агницы, – это натуральное питание. Бабушка Босилька призывала деда Живко хоть что-то сделать, но тот стал еще более тихим, чем обычно, проводил время в курении одной сигареты за другой и писал свои собственные аннотации на полях Библии. Он был сильно подавлен всем происходящим и опасался репрессий. Оторвавшись от Библии, он сказал, что если пойдет с этим вопросом наверх по инстанциям, то, конечно, вопрос будет решен, но и он вряд ли вернется живым. Так оно и случилось. Пойдя выяснять, дед бросился на председателя комиссии и стал его поливать горячим чаем из чайника прямо в канцелярии и пихать в глотку куски ржаного хлеба, намереваясь таким образом задушить. В тихом омуте черти водятся, и все, что он сдерживал и таил в себе долгие годы, вырвалось наружу. Вскоре деда забрали и, тщательно изучив его прошлое, завели уголовное дело. Новое правительство давало компенсации семьям, члены которых погибли от произвола гестаповцев или во время бомбежки. Бабушка Босилька собрала доказательства смерти всех погибших родственников и отправилась с ними в НКВД. Вернулась она без пайков, но с мужем. Никто из семьи Агницы никогда не узнал, как Босилька вытащила мужа Живко, даже гестапо не могло бы это выпытать. Но о том, как ей это удалось, вероятно, знал дед Живко, потому что он впал в жуткую депрессию и вскоре умер, сгорев от стыда и позора.